Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Листон – у которого, по отзывам современников, был самый быстрый нож во всем Вест-Энде – проделал все это менее чем за минуту.

И вот за несколько дней до Рождества Листон стоял перед собравшимися в анатомическом театре госпиталя Университетского колледжа. Хирург-ветеран держал в руках сосуд жидкого эфира, который мог навсегда покончить со спешкой в хирургии. Если все, что говорят в Америке, – правда, то это навсегда изменит саму суть профессии. И все же Листон не мог не задаваться вопросом: может быть, эфир – лишь очередной продукт шарлатанства, не приносящий никакой пользы?

Напряжение росло. Всего за пятнадцать минут до того, как Листон вошел в операционную, его коллега Уильям Сквайр повернулся к толпе зрителей и попросил выйти вперед добровольцев, чтобы продемонстрировать работу нового устройства. Комната наполнилась нервным шумом. В руках Сквайр держал аппарат, похожий на арабский кальян из стекла с резиновой трубкой и колоколообразной маской на конце. Это устройство изготовил дядя Сквайра, фармацевт из Лондона, а всего два дня назад при удалении зуба его использовал хирург-стоматолог Джеймс Робинсон. Аппарат выглядел столь чуждым для аудитории, что никто не решился опробовать его на себе.

Раздраженный, Сквайр вызвал из толпы швейцара театра, Шеллдрейка. Не самый лучший выбор – Шеллдрейк был мужчиной «тучным, полнокровным и с печенью, несомненно привыкшей к крепкому спиртному». Сквайр аккуратно надел маску на мясистое лицо мужчины. Сделав несколько глубоких вздохов, швейцар, по словам очевидцев, спрыгнул со стола и выбежал из зала, во весь голос проклиная хирурга и толпу.

Больше никаких тестов. Момент неизбежно наступал.

В 14:25 Фредерик Черчилль – тридцатишестилетний дворецкий с Харли-стрит – был доставлен на носилках. Молодой человек страдал от хронического остеомиелита большеберцовой кости – бактериальной костной инфекции, от которой его правое колено опухло и деформировалось. Тремя годами ранее он пережил первую операцию, во время которой поврежденную область вскрыли и удалили «несколько слоистых тел неправильной формы», размерами от горошины до крупного боба. 23 ноября 1846 года Черчилль снова оказался в госпитале. Спустя несколько дней Листон вскрыл пораженную область и установил в колене зонд. Немытыми руками хирург прощупал кость, чтобы убедиться, что она цела, приказал промыть рану теплой водой, перевязать и обеспечить покой пациенту. За следующие несколько дней состояние Черчилля ухудшилось. Он ощутил острую боль, которая распространилась от бедра к пальцам ног. Спустя три недели приступ повторился, и Листон решил, что ногу необходимо ампутировать.

Черчилля доставили в анатомический театр на носилках и положили на деревянный стол. Два ассистента стояли рядом на случай, если эфир не сработает, и им придется удерживать пациента, пока Листон будет удалять конечность. По сигналу Листона Сквайр шагнул вперед и накрыл рот Черчилля маской. Прошло всего несколько минут, и пациент потерял сознание. Сквайр убрал маску и накрыл лицо Черчилля платком, пропитанным эфиром, чтобы тот не проснулся во время операции. Он кивнул Листону и сказал: «Думаю, он справится, сэр».

Листон открыл длинный футляр и достал прямой скальпель для ампутации (который сам же когда-то изобрел). Очевидец из толпы позднее заметил, что, вероятно, это был любимый инструмент хирурга – на ручке присутствовали маленькие зарубки, обозначавшие количество раз, когда Листон им пользовался. Хирург коснулся лезвия ногтем большого пальца, чтобы проверить остроту скальпеля. Удовлетворенный, он приказал ассистенту Уильяму Кейджу «заняться артериями», а сам повернулся к толпе.

«Теперь, господа, замеряем время!» – прокричал он.

Зал наполнился щелчками брегетов, которые посетители доставали из жилетов и открывали. Листон повернулся к пациенту и обхватил его бедро пальцами левой руки. Одним быстрым движением он сделал глубокий разрез над правым коленом. Тут же один из ассистентов затянул вокруг ноги жгут, чтобы остановить поток крови, в то время как Листон поддел пальцами кожу, отодвинул ее в сторону, а затем произвел серию быстрых надрезов, обнажая бедренную кость. И остановился.

Многие хирурги, впервые сталкиваясь с обнаженной костью, терялись перед необходимостью пилить ее. Чарльз Белл предостерегал студентов от медленного и взвешенного распиливания: даже те, кто искусно резал по коже, могли растерять уверенность, когда дело доходило до отпиливания конечности. В 1823 году Томас Алкок заявил, что человечество «содрогается от мысли, что те, кто ежедневно пользуется не более чем ножом и вилкой, должны недрогнувшей рукой оперировать своих собратьев, переживающих страшные мучения». Он припомнил леденящую душу историю о хирурге, чья пила так крепко вошла в кость, что застряла. Его современник Уильям Гибсон советовал практиковаться на древесине, чтобы избежать столь кошмарного сценария.