Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Было много случаев, когда отношения между новым хирургом и миссис Портер накалялись. Как-то раз она поймала Листера, пытающегося разбить одну из ее ледяных припарок на мелкие кусочки с помощью больничной кочерги. Свидетель вспоминал: «Глубоко возмущенная, она схватила кочергу и припарку и, громко ругаясь, удалилась в сторону кухни».

Несмотря на скандалы, миссис Портер действительно взяла на себя материнскую заботу о благополучии Листера. Это было особенно очевидно в истории, когда его настигла резкая боль во время подъема по предательской тропе, известной как «Кошачий Ник», по которой Листер отправился с бывшим однокурсником по Университетскому колледжу Джоном Беддо одним ветреным воскресным днем 1854 года. «Кошачий Ник» представлял собой неровную тропинку вверх по скалистым склонам Солсбери, которые возвышаются над Эдинбургом, подобно внушительной крепости. Расположенные менее чем в километре к юго-востоку от города, 46-метровые скалы представляют собой покрытую льдом сеть каменноугольных залежей, которые начали формироваться в мелководном море около 340 миллионов лет назад. Листер, который боялся высоты, неохотно принял вызов друга, который призывал его узреть великолепие Эдинбурга со скал Солсбери. Беддо сказал Листеру: все великие мыслители сделали это – писатель сэр Уолтер Скотт, поэт Роберт Бернс. Он даже обратился к примеру Чарльза Дарвина, который позже сообщил, что благодаря прогулкам на скалах Солсбери он смог принять теорию «темного времени» геолога Джеймса Хаттона (и позже эта концепция сыграет решающую роль в его теории эволюции). Для Беддо это был «подвиг, который нельзя не совершить».

Итак, двое приятелей медленно начали восхождение. Шаг за шагом город удалялся от них. На середине пути Листер начал сомневаться, сможет ли он добраться до вершины, и крикнул другу, идущему впереди: «У меня ужасно кружится голова; умно ли с моей стороны проявлять такое упорство именно сегодня?» Может быть, Беддо видел страх в глазах своего друга, а может, сам слишком устал, чтобы идти дальше. Так или иначе, он согласился, что они должны вернуться.

Они уже шли обратно той же дорогой, когда Беддо поскользнулся; земля ушла у него из-под ног. Листер услышал грохот и обернулся вовремя, чтобы увидеть, что сверху на него катятся Беддо и груда камней. Беддо смог в конце концов остановить падение, в то время как Листер прижался спиной к утесу, однако огромный камень все же ударил его по бедру. По словам Беддо, камень «стремительно пролетел вниз по осыпи, а затем – никого не задев – через толпу детей, которые играли в классики».

Беддо быстро осознал, что случай серьезный. Оставив раненого товарища позади, он спустился по тропинке и вскоре вернулся с носилками и четырьмя мужчинами, которые торжественной процессией доставили раненого Листера обратно в больницу. У ворот Королевского лазарета стояла миссис Портер, заламывая руки и плача. Щедро приправляя речь шотландским выговором, она ругала Беддо за то, что тот подверг опасности ее любимого хирурга: «Ах, док’та Беддо! Док’та Беддо! Ну кто ж еще этта мог быть! Вы, англич’ане, бестолковые, вам бы только солнечные ванны прин’имать!»

Листер на несколько недель оказался на больничной койке, в очередной раз отложив отъезд из Эдинбурга. К счастью, он ничего не сломал, хотя сильно ушиб ногу. Беддо был потрясен мыслью о том, сколь близко подобралась смерть; годы спустя он размышлял о том, как мог бы измениться ход истории, если бы Листер погиб: «Погуби я своего друга Листера тем летом… какая потеря для мира и миллионов его обитателей!»

Грохот сотен пушек звучал по всему полю боя. Пули свистели в воздухе, разрывая плоть и калеча всех, кто попадался на пути. Конечности были оторваны, внутренности вываливались наружу, окрашивая траву в багровый цвет – кровью тех, кто часто был слишком шокирован ранениями, чтобы кричать. Как и многие молодые люди, которые никогда сами не видели ужасов войны, Ричард Джеймс Маккензи был чертовски не готов к тому, что ждало его на поле боя. Вооруженный лишь чемоданом хирургических инструментов и хлороформом, он присоединился к 72-му полку шотландских горцев герцога Олбани в сражении против русских в начале Крымской войны в 1854 году.