Михаил Шифрин - 100 рассказов из истории медицины

Добился замены сожжения вещей и жилища больного на дезинфекцию. Это было важно не только для пациентов, которым теперь не грозило полное разорение, и для международной торговли, но и для больниц: гораздо накладнее сжигать больничную одежду, чем ее обеззараживать.

Стал первым сортировать больных, переводя выздоравливающих из общего отделения.

Подобрал для выздоравливающих специальную диету, что увеличило долю тех, кого удавалось выхаживать.

Когда Самойлович показал, что при бубонной чуме надо избегать контакта с больными, стало ясно, как быть с гигиеной. Несомненно, при любой эпидемии в городе здоровые должны почаще мыться, чисто механически удаляя с себя возбудитель инфекции.

Сохранился письменный ответ Самойловича на вопрос, заданный Орловым 30 сентября: «Какие суть средства надежнейшие к предохранению?»

Самойлович высказался за «чистоту в доме, частое обмывание тела холодною водою и, если кто может, уксусом; открытый воздух, пищу кислую как можно из земляных овощей, а меньше всего употребление мяса». Это не самый полный ответ из тех 23, которые дали собранные врачи, но с ним многие согласились.

Другое дело, что мыться рекомендовали индивидуально, не в общественных банях. Их открыли, когда прекратились смерти от чумы, в мае 1772 г.

Алина Лесоводская:Очень интересно, но хотелось продолжения истории с открытием вакцинации.

Ответ:Наука того времени не позволила отобрать по-настоящему «доброкачественный» гной, где возбудитель гарантированно ослаблен. Поэтому продолжения в техническом смысле при жизни Самойловича его мысль не получила, но как идея она произвела тогда огромное впечатление. Прежде знали только о вариоляции оспы, и всех поразила сама мысль, что можно привить другую инфекцию, что в принципе любой возбудитель можно ослабить (точнее, не возбудитель, а «яд», как называли тогда заразное начало инфекций). На работу Самойловича можно найти огромное количество ссылок в европейской медицинской литературе XVIII – начала XIX в.

Французская книга Самойловича о чуме прославила автора, он стал членом 12 иностранных академий. Такая известность вызвала ревнивое отношение лично Екатерины II, отчего несколько лет Самойлович был безработным. Его не приняли в Российскую академию наук.

Когда Потемкин стал строить новый город Херсон, там началась эпидемия чумы, и пришлось вспомнить Самойловича. Он был главным карантинным врачом всего Причерноморья, пока Потемкин не узнал, что в доме доктора смеются над организацией тех самых «потемкинских деревень». Опять отставка, опять прошение о месте. Новый фаворит Платон Зубов назло Потемкину и из уважения к науке (Зубов, которого знают как юного любовника старухи-императрицы, вообще почитал ученых и помогал им) организовал карантинную службу от Одессы до Тамани и дал Самойловичу как следует там развернуться. Это обошлось дорогой ценой: наездив 30 тысяч верст по плохим дорогам, Самойлович умер в командировке от холецистита, оставив молодую вдову и двух детей, четырех и семи лет.

Lidia Sukhova:Сколько интереснейших подробностей о том событии, которое обычно описывается в несколько строк.

Ответ:Событие было интересное.

По большому счету московская эпидемия была вызвана войной с Турцией 1768–1774 гг. Самойлович активно участвовал в ней как лекарь Копорского (позднее назывался Витебским) полка. Побывал в знаменитом Кагульском сражении, где 17 тысяч русских солдат под командованием Румянцева разогнали 150-тысячное турецкое войско.

В результате этой победы Первая русская армия развернула наступление на территории Румынии и вступила там в тесный контакт с местным населением (Самойлович в своем «Рассуждении» рассказывает одну пикантную историю). Следствием и стала чума сначала в Первой армии, затем на Украине и далее в Москве.

Двинувшись на север, болезнь причинила России урон больший, чем войска и флот султана: 133 тысячи умерших в армии и в тылу, десятки тысяч сожженных домов. Но эта же самая «моровая язва» благодаря усилиям горстки врачей вызвала к жизни современную эпидемиологию.

Какой практическая эпидемиология была в Средние века, Самойлович узнал, когда его полк занял румынский город Браилов (Брэила). Там лекарь Копорского полка впервые увидел зачумленного. То был 12-летний мальчик с бубоном в паху. Родные выселили его из дому во двор, где кормили и обслуживали так, чтобы не прикасаться к нему: опыт показывал, что без телесного контакта заражения не происходит (легочная форма чумы в тех краях не встречалась).