Михаил Шифрин - 100 рассказов из истории медицины

Фошар получил все, о чем мечтал, – славу, пациентов, учеников и деньги. Он купил за городом замок – шато Гранмениль, расположенное так, что сам король мог заехать туда по пути из Парижа в Версаль. Через год после публикации трактата умерла старая жена Фошара, и он в 50 лет женился на 17-летней дочери актера Жан-Пьера Дюшмена.

Не хватало только наследника мужского пола. В 1737 г. родился мальчик, которого назвали Жан-Батист. Его мать вскоре умерла, так что начало биографии Жан-Батиста напоминало историю старшего Фошара. К огорчению отца, на этом сходство и закончилось. У мальчика совершенно не лежала душа к хирургии, он не мог поднять руку на человека.

Героически пытаясь породить дантиста, Фошар женился еще раз в 78 лет, на 18-летней ровеснице своего сына. Скандальных подробностей мезальянса мы не знаем, но детей в этом браке не было. Третья жена хотела жить пусть и со стариком, но в замке, так что Жан-Батист был предоставлен самому себе в городском доме Фошаров.

Отец воспитывал его письмами. Пытался направлять, но молодому Фошару казалось, будто, по мнению отца, он все делает не так: не так учится играть на скрипке, не так посещает лекции по праву в университете, не так работает адвокатом, все свободное время проводя в театре. И Жан-Батист стал все делать наперекор отцу, показывая, что их разделяют как-никак 60 лет.

Дантист Фошар брил голову и носил пудреный парик – его сын-адвокат собирал собственные длинные волосы в конский хвост.

Отец женился по расчету на женщинах иного возраста – сын по любви на ровеснице.

Отец воспитывал сына указаниями – сын со своими детьми откровенничал за бутылкой.

Отец заискивал перед министрами – сын публично обругал судебную реформу министра Мопу и эмигрировал.

Отец презирал актеров – сын в эмиграции стал актером.

Отец был всегда серьезен – сыну больше всего удавались смешные персонажи.

Отец желал увековечить фамилию Фошар – сын взял сценический псевдоним Гранмениль (в честь своего замка) и под ним вошел в историю как лучший комик театра «Комеди Франсез».

И нужно ли говорить, что во время революции он был самым радикально настроенным во всей труппе!

6 декабря 1735 г. была проведена первая документально подтвержденная аппендэктомия. История этой операции началась с того, что хирург решил свести счеты с королем.

Будущему главе британской корпорации хирургов Клоду Амьяну (1680–1740) было около 5 лет, когда король Франции Людовик XIV отменил эдикт, разрешавший французским протестантам совершать свои богослужения. Начались драгунские рейды по лавкам купцов-гугенотов с целью грабежа и насильственного обращения в католичество. Коммерсант Исаак Амьян бумагу о переходе в католическую веру не подписал и уехал в Лондон. Там его сын Клод получил британское подданство. В историю медицины его имя вошло измененным на английский лад – Клодиус Амианд.

Выучившись на хирурга, он тут же пошел служить в армию. Британия вела войну с Францией, так что можно было поквитаться с войском того самого короля Людовика XIV, который вынудил семейство Амьян бросить имущество и бежать на чужбину. И среди прочего с теми самыми драгунами, которые мучили гугенотов по приказу короля.

Одним из первых пациентов Клодиуса стал солдат, раненный в живот. Пуля вошла спереди и застряла в подвздошной кости. Амианд извлек ее через разрез сзади. Сквозь обе раны стали сочиться каловые массы. Несколько месяцев с повязок ежедневно снимали десятки живых и мертвых червей, и все же раненый выздоровел. Вернулся в строй, вскоре отличился и стал капралом, а там и сержантом. Спустя 8 лет они с Амиандом опять встретились, во время кровавой битвы при Мальплаке.

В этом сражении 11 сентября 1709 г. французы потеряли 14 тысяч человек и сдали Монс. Но противник, англо-австрийская армия, потерял 30 тысяч. Утешая своего короля, французский маршал Виллар послал историческое донесение: «Сир, не отчаивайтесь, еще одна такая “победа” – и у противника не останется войск».

Среди раненных при атаке французской батареи был тот самый сержант. Он снова попал на операционный стол к Амианду. На этот раз его задело ядро. Плечевая кость, акромион, ключица были раздроблены, мускулы с лопатки сорваны. В отчете Амианда сказано, что крупнейшие сосуды он оперативно притянул к мышцам шпагатом, и крови пациент потерял немного. Ампутация раздробленного сочленения прошла успешно. Но «утрата плоти», как выражались тогдашние хирурги, была столь велика, что через неделю сержант умер.