Андрей Сазонов - Коронавирус и другие инфекции - CoVарные реалии мировых эпидемий

По Российской империи во время эпидемии холеры 1830–1831 годов прокатилась волна бунтов, которые получили название холерных. Населению не нравилось все, что было связано с холерой, начиная с опасности заражения и заканчивая повышением цен, которым сопровождаются любые катаклизмы. Разумеется, дело не могло обойтись и без слухов о том, что холеру-де выдумали доктора, которые сами отравляют воду, а несчастный народ запирают в лазаретах и карантинах и т. п.

Вот запись из дневника профессора Санкт-Петербургского университета Александра Никитенко, датированная 23 июня 1831 года:

«Три больницы разорены народом до основания. Возле моей квартиры чернь остановила сегодня карету с больными и разнесла ее в щепы.

– Что вы там делаете? – спросил я у одного мужика, который с торжеством возвращался с поля битвы.

– Ничего, – отвечал он, – народ немного пошумел. Да не попался нам в руки лекарь, успел, проклятый, убежать.

– А что же бы вы с ним сделали?

– Узнал бы он нас! Не бери в лазарет здоровых вместо больных! Впрочем, ему таки досталось камнями по затылку, будет долго помнить нас.

Завтра Иванов день; его-то чернь назначила, как говорят, для решительного дела.

Полиция, рассказывают, схватила несколько поляков, которые подстрекали народ к бунту. Они были переодеты в мужицкое платье и давали народу деньги.

Государь приехал. Он явился народу на Сенной площади. Нельзя добиться толку от вестовщиков: одни пересказывают слова государя так, другие иначе.

Известно только, что взяты меры к водворению спокойствия».

Третья пандемия, которая пришлась на 50-е годы XIX века, считается наиболее смертоносной из всех холерных пандемий. В частности, в Российской империи от холеры за тот период умерло более миллиона человек.

И вот тут-то нужно вспомнить Джона Сноу, который своими действиями обуздал одну из вспышек холеры в Лондоне.

Впервые Сноу столкнулся с холерой в то время, когда был учеником хирурга. Во время очередной эпидемии он оказывал помощь шахтерам и уже тогда начал задумываться над тем, почему одни люди заболевали, а другие нет, и почему холера проявляется вспышками. В 1849 году в Лондоне произошла очередная вспышка холеры, которая была небольшой (в пределах одного квартала) и потому удобной для наблюдения. Сноу выяснил, что все заболевшие жили в домах, получавших воду из одного источника. Это укрепило его во мнении относительно того, что загрязненная вода является основным распространителем холеры.

В 1853 году в Лондоне произошла очередная эпидемия холеры, охватившая примерно половину города, расположенную южнее Темзы. В зоне эпидемии проживало около 300 тысяч человек. Эту зону снабжали водой две водопроводные компании – «Ламбет» и «Саутворк энд Воксхолл». За год до эпидемии компания «Ламбет», ранее бравшая воду из Темзы на территории Лондона, перенесла забор воды в пригород, находившийся выше по течению. Там речная вода была гораздо чище, чем в Лондоне, где в нее сливалось все, что угодно. А «Саутворк энд Воксхолл» продолжали брать воду из Темзы в Лондоне.

Схема водоснабжения была запутанной: конкурирующие компании делили не территорию, а конечных потребителей. Доходило до того, что часть жильцов одного здания получала воду от «Ламбет», а другая – от «Саутворк энд Воксхолл». Но при всем этом можно было точно установить, кто какую воду пьет, чем и занялся Джон Сноу с самого начала эпидемии. Данные, которые он получил, свидетельствовали о том, что причиной холерной эпидемии стала загрязненная вода. Из 266 516 человек, получавших воду от «Саутворк энд Воксхолл», за 14 недель эпидемии умерло от холеры 4093 человека, или 1,53 %. Из 173 748 человек, получавших воду от «Ламбет», от холеры умер 461 человек, что составляло 0,26 % от общего количества.

0,26 % и 1,53 % – это шестикратная разница, которую невозможно назвать случайной! Сноу окончательно утвердился в своем мнении относительно загрязненной воды, но вскоре судьба подбросила ему головоломку, грозившую разбить гипотезу о распространении холеры с водой. Британское врачебное общество в то время стойко держалось за теорию миазмов. Сноу со своей «водной» гипотезой выглядел белой вороной.

Дело было так. Вскоре после окончания эпидемии холеры в южной части Лондона произошла локальная вспышка холеры к северу от Темзы, вошедшая в историю как «вспышка холеры на Брод-стрит в 1854 году». Эта вспышка успела унести жизни 616 человек, но Джон Сноу не дал ей распространиться на весь город.