Алекс Энкиду - Почему мы живем так мало? Почему мы живем так долго?

Обычная бегония, которая размножается вегетативно, практически не стареет.

Совсем недавно уникальное долголетие было обнаружено у небольшого роющего грызуна семейства землекоповых – голый землекоп (Heterocephalus glaber). Процесс старения у них либо полностью отсутствует, либо протекает настолько медленно, что его скорость практически невозможно отследить в лабораторных условиях. Уникальный зверек обитает в сухих саваннах и полупустынях Кении, Эфиопии и Сомали. У землекопов четырех возрастных групп были исследованы многие признаки, которые у других животных изменяются с возрастом. Масса тела, базальный уровень метаболизма, химический состав тела, минерализация костей, активность антиоксидантных систем организма – все эти показатели не подлежали возрастным изменениям! Сердечнососудистая система у 20-летних животных была почти в таком же хорошем состоянии, как у 2-х летних. А ведь именно болезни сердечнососудистой системы организма, такие как инфаркт, чаще всего приводят к смерти. Голые землекопы не болеют раком и атеросклерозом. Самка – королева голого землекопа не теряет способности к рождению детенышей почти до окончания жизни. Иными словами необычные грызуны сохраняют молодость до самой смерти!

Исследования механизма «пренебрежительного старения» начались недавно, но один важный вывод уже можно сделать. На основании статистических данных, первые из которых появились еще в 1939 году, ученые пришли к выводу о том, что феномен пренебрежимого старения также есть и у людей, доживших, примерно, до 90 лет, после достижения которых, их шанс дожить до каждого следующего года не уменьшается с годами. Кроме того, все дожившие до этих лет, генетически похожи друг на друга. Надо сказать, что до возраста 70 лет действительно существует определенная связь между продолжительностью жизни предков и выживаемостью потомства, однако потом эта связь совсем исчезает.

Еще в 1953 году канадский психофизиолог Д. Хебб (Hebb, Donald) попытался подвести черту в спорах о том, что важнее – наследственность человека или условия, в которых он растет. Он, шутливо спрашивал: «От чего больше зависит площадь прямоугольника – от длины или ширины, и в какой степени?». Но, с тех пор меньше спорить не стали.

Следовательно, задача для современных разработчиков «молодильных яблок» может быть сформулирована как «достижение наступления стадии пренебрежимого старения у человека в постпродуктивном состоянии».

Ученые всегда делали немало попыток найти общий принцип, объясняющий столь большую разницу в продолжительности жизни отдельных животных.

1. Французский естествоиспытатель Жорж Луи Бюффон (1707—1788) еще двести лет назад утверждал, что продолжительность жизни в 6 или в 7 раз дольше периода роста, который занимает у человека 14 лет, следовательно, продолжительность равняется 90—100 годам. Несколько позже соотечественник Бюффона физиолог и врач Пьер Жан Флуранс (1794—1867), согласившись со своим предшественником, увеличил время роста до 20 лет, а число периодов изменил на 5 и в конечном итоге пришел к тому же числу – 100 лет.

Бюффон, один из первых подчеркнул существование закономерной взаимосвязи между старением и ходом развития организма на предшествующих этапах онтогенеза. Однако, сопоставление периода роста и продолжительности жизни у разных млекопитающих не укладывается в один неизменный математический коэффициент. Связь между ростом и старением организма в ходе эволюции приобретает различные количественные и качественные выражения.

2. Интересную попытку связать продолжительность жизни с развитием мозга сделал австрийский ученый X. Фриденталь. Он предложил формулу зависимости между весом мозга, тела и продолжительностью жизни животного. Свои наблюдения Фриденталь обобщает так: «более умный живет дольше». Математически это выглядит так: lgх = 0,6lgz – 0,23lgу +0,99, где х – продолжительность жизни в годах, у – масса тела и z – масса мозга в граммах.

Этот взгляд имеет также ограниченный диапазон приложения. Уровень развития нервной системы определяет важные механизмы приспособления организма к среде – это бесспорно. Но, вместе с тем все богатство связей, способность реагирования, совершенствование функций нервной системы не могут быть выражены в простых коэффициентах соотношения веса мозга и тела животного. Поэтому эта внешняя характеристика не раскрывает глубины приспособительных явлений, возникающих у высших животных.