Дмитрий Правдин - Байки бывалого хирурга [litres]

За промерзшими, напрочь заиндевелыми боковыми окнами ничего не видно. Денисов вытягивает шею, силится рассмотреть в водительское окно, где они сейчас проезжают. Автобус яростно трясет, качает из стороны в сторону. Тут что-то громыхает сзади. Визг тормозов, и громкая брань водителя. Перемежая узбекские слова с русским матом, шофер вываливается на улицу. Через незакрытую дверь ругань отдаляется. Вот уже слышно, как он кому-то звонит по мобильному телефону и чего-то там объясняет.

Пассажиров не так много, человек десять. Все они начинают недоуменно переглядываться между собой, кое-кто даже пытается расколупать пальцами толстый налет снега на окнах и рассмотреть уличный мрак. Один особенно нетерпеливый пассажир, средних лет мужчина в лохматой собачьей шапке, красном пуховике с черными от долгой носки локтей и с мученическим лицом неопохмелившегося слесаря-водопроводчика, выбирается наружу через переднюю дверь, впустив в салон пахнущую зимним лесом стужу. Стало слышно, как он о чем-то горячо спорит с водителем. Причем вворачивая в свою пламенную речь далеко не литературные обороты.

Народ внутри салона заметно занервничал, Денисов тоже недовольно покосился на свои ручные часы. Опаздывать на работу в его планы явно не входило. А что делать? Отвалился глушитель. Вот так просто взял, да и шлепнулся с треском и грохотом на промерзшее шоссе прямо во время движения. И еще там чего-то следом протекло. И произошло это в застывшем, засыпанном глубоким снегом, безжизненном лесу в каких-то пяти километрах от ближайшего населенного пункта.

Пассажиры, толкая друг друга, чертыхаясь, принялись спешно покидать сломавшийся транспорт. Денисов благоразумно остался внутри, подальше отодвинувшись от заледенелого окна. Справедливо решив, что стоять на пробирающем до костей холоде двадцать, а то и все тридцать минут в ожидании следующего автобуса, по крайней мере глупо. Здесь, явно на несколько градусов теплей. Ветра нет точно….

Через двадцать пять минут Денисов с трудом выдавил свое изрядно помятое тело из переполненного автобуса на долгожданную остановку, что рядом с больницей. Столкнувшись невзначай взглядом с покрытыми с ног до головы густым инеем людьми, столпившимися под дверями, чуть повеселел. Цинично отметив про себя, что не только у него не задалось это утро. Замерзшим беднягам придется поработать негнущимися конечностями, чтоб уплотнить собой напряженных пассажиров.

Хорошенечко поднажав и рванув напрямик, через дырку в заборе, вспотевший Денисов успел на работу без пяти девять. Он не позволял, чтоб его ждали отпахавшие свои непростые сутки коллеги. И сам не любил, когда задерживалась меняющая его смена.

– Иваныч, там тебя небольшой сюрприз дожидается, – невесело ухмыльнулся Сергей Фомич, ответственный хирург предыдущей смены, после традиционного обмена рукопожатиями.

– Люблю сюрпризы, – наигранно бодро ответил Денисов. – У меня почти на каждом дежурстве обязательно что-нибудь да сверхординарное приключится. Почитай, ни одна смена без сложного клинического случая или проблем с многочисленными родственниками пациентов не обходится. Что там на сей раз?

– Это точно, – устало вздохнул Сергей Фомич. – Только здесь не совсем по нашему профилю будет. Девушка двадцати трех лет словила «белочку», с характерной фамилией Наливкина.

– А мы тут причем?

– А притом. На еще предыдущем дежурстве приняли ее с алкогольным панкреатитом. Причем панкреатит такой – натянутый. Анализы спокойные, но накануне в больших количествах пила разного рода алкогольную дрянь типа «Отвертки», и после очередной баночки, то ли десятой, то ли двенадцатой, открылась рвота и животик заболел. Мы ее прокапали, прокололи – боли прошли, рвота прекратилась. Теперь вот ей черти мерещатся. Сплавил ее в реанимацию с острым алкогольным делирием.

– Да-а-а, уж, – задумчиво протянул Денисов, неторопливо застегивая пуговицы на белом форменном халате, – всего двадцать три года. Кошмар! Не иначе, здесь какая-то аномальная зона, Вермутский треугольник: столько алкогольных и наркотических психозов в одном месте сразу еще не видал. На каждом дежурстве!

– Так, а чему удивляться. – Сергей Фомич нахмурился и посмотрел в окно, где едва забрезжил рассвет, а вместе с ним стали проступать очертания поросших лесом сопок, обступивших со всех сторон больницу. – Здесь же дачное изобилие, сплошь питерские фазенды. А чего еще на даче зимой делать? Или бухать, или колоться!