Фёдор Углов - Ломехузы

Ежегодно на сотни миллионов инвалютных рублей мы покупаем винно-водочные изделия за рубежом. И это при острой нехватке валюты на приобретение необходимой нам медицинской аппаратуры. За десятую и одиннадцатую пятилетки на эти наркотики её было затрачено вчетверо больше, чем на импортное зерно.

Но главным оружием «ломехуз» было и остаётся идеологическое. Через средства массовой информации, книги, создаваемые и издаваемые ими, через кино и телевидение, в которых они занимают ключевые позиции, людям внушается преступная мысль о том, что от вина ничего плохого не бывает. А если что и случается, то это лишь у пьяниц и алкоголиков. Таких надо лечить. Для остальных людей, которые знают «меру», вино приносит только пользу. Не зря же пьют «за здоровье»… «Ломехузы», естественно, полностью замалчивают бедственное положение страны и народа, которые стремительно приближаются к катастрофе.

Но если основная масса народа, хронически находясь в наркотическом дурмане, пила и продолжает пить, будучи в блаженном неведении о том, куда она катится, то трезвенники-патриоты, чей мозг свободен от отравы, уже давно бьют тревогу, предупреждая о грядущих последствиях этого алкогольного марафона.

Но ныне их положение оказалось намного хуже, чем это было в начале 20 века, когда в России началась очередная борьба за трезвость со стороны передовых людей отечества. Тогда к борцам-патриотам быстро примкнула вся передовая русская интеллигенция, которая, будучи вооруженной трудами Г. Р. Державина, А. Т. Субботина, И. А. Сикорского, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и других писателей и учёных, активно включилась в борьбу за народ.

Ныне интеллигенция оказалась обработанной «ломехузами» не меньше, а больше, чем рядовые рабочие. Многих талантливых представителей русской культуры споили до такой степени, что они забыли про отечество и свой народ. Другие очень рано сложили свои головы под ударами алкогольного яда. Остальные, выпив за упокой души своего товарища, продолжали пить, готовя всё новые жертвы.

Мафия нашла способ, как спаивать интеллигенцию, мозг народа. Те из русских учёных, писателей или артистов, которые не пили, каким бы талантом не были награждены от природы, не имели никаких шансов на продвижение ни по научной, ни по административной линии, а писателей-трезвенников не печатали или давали им мизерные тиражи.

Как-то я был в Институте хирургии им. А. В. Вишневского. После совещания, как это было принято в то время, состоялся большой банкет в кабинете директора института Александра Александровича Вишневского. Среди гостей были многие крупные хирурги как из Москвы, так и из других городов страны. Все пили водку, коньяк. Пили много. Присутствующие знали о моей трезвенности, поэтому никто не настаивал, чтобы я принимал участие в застолье.

Слегка подвыпив, Александр Александрович, с которым мы были почти одних лет и дружили, положив руку мне на плечо, доверительно говорил: «А зря ты, Федя, не пьёшь! Ты бы многого достиг в жизни, если бы не сторонился застолий. За рюмкой водки часто решаются такие дела, которые трезвые решить не могут. Я прямо скажу — ты давно бы, как и я, был бы героем и академиком «большой» академии, и институт бы у тебя не отняли. А ты вот сторонишься компаний и становишься как бы «белой вороной». С тобой человеку пьющему уже неудобно говорить, особенно откровенно… Я не уговариваю тебя пить, это твоё дело, но я уверен, что ты от этого много теряешь…»

Таково было, по-видимому, мнение не одного Александра Александровича. Такое же мнение господствовало я в писательской среде. Кто-то искусственно создавал престижность винопития. Б. Д. Четвериков пишет в своих воспоминаниях, что однажды он, находясь в буфете Дома литераторов, услыхал такой разговор за соседним столом. Один из писателей отказывался выпить, когда его угощал приятель, но тут же оговаривался: «Вы не вздумайте сказать в Союзе писателей, что я не пью».

Но этот путь был не для меня. Если вопрос может быть решён только между нетрезвыми людьми, а трезвыми он не будет так разрешён — значит, это не очень честный путь. Я же никогда не мог отступить от дороги правды. Да и расплачивались пьющие люди за свои «достижения» дорогой ценой — годами жизни. Тот же Александр Александрович ушёл из жизни, когда ему было меньше 70 лет. А ведь он всегда отличался прекрасным здоровьем. Спортсмен, теннисист. Условия жизни — не из плохих. Сказалось кровоизлияние в мозг, которое он перенёс за несколько лет до этого. И здесь не последнюю роль играли выпивки. Да и не в этом дело. Алкоголь никогда не был мне попутчиком в жизни. Тем более он не мог быть моим помощником. Это всё равно, что взять себе в соратники гремучую змею и спрятать её под подушку в надежде, что она поможет победить моих врагов. Уверен, что такой «помощник» скорее угробит меня. Но не только в этом смысле алкоголь вставал на пути.