Лев Бразоль - Публичные лекции о гомеопатии

Председатель : Доктору Бразолю ещё будет дано слово и тогда, может быть, он сделает свои замечания.

Г. Гольдштейн : Тогда я беру это слово назад. Я говорю о замечаниях А. Я. Герда. Принцип «similia similibus curantur» он выставил следующим образом: врачи сами знают, что большие дозы многих веществ производят действие прямо противоположное малым дозам. А доктор Бразоль в прошлый раз говорил, что мы наши опыты обосновываем следующим образом: исследуя действие больших доз, мы замечаем, какие последствие они производят, и на основании этих последствий даём малые дозы. Как же «малые» дозы, когда они производят действие, противоположное большим? Следовательно, одно из двух: либо большие и малые дозы производят одно и тоже действие, либо противоположное. Если одно и то же, то то, что сказал А. Я. Герд, не представляет истины, и моё замечание остается во всей силе. Если же тут действие противоположное, то никаких опытов нельзя установить. Вы даёте большую дозу атропина — видите одно действие, даёте малую — действие противоположное. Но лечить малыми дозами атропина болезнь, которая обнаруживается явлениями, аналогичными отравлению атропином, невозможно. Но это то, что я хотел только вскользь заметить по поводу сказанного сегодня в ответ на мои возражение, сделанные в прошлый раз.

Теперь я перейду к существу той лекции, которуя я имел удовольствие выслушать сегодня. Начинаю с фактической стороны.

Совершенно верно указано доктором Бразолем, что аллопаты и комиссии учёных врачей очень охотно забрасывают публику бесконечными числами, что если одна капля лекарства придётся на целый Атлантический океан, то как же она может действовать? Но доктор Бразоль тоже погрешил, потому что он столько миллиардов упомянул, что я, должен сказать, потерял счёт этим миллиардам. Так что с той и с другой стороны тут способы равные [46]. Дело только в том, что факты говорят сами за себя. Сегодня доктор Бразоль приводил доказательства действия минимальных доз. В этих доказательствах я отмечу прямо фактическую неверность. Именно он приводил такой случай в больнице, где один больной получает ртуть, а у другого больного, находящегося от него в далёком расстоянии, оказывается слюнотечение и признаки ртутного отравление. При этом доктор Бразоль говорил, что ртуть испаряется так медленно, что невозможно открыть при помощи точных химических весов, что ртуть испарилась в течение года; я говорю, что в течение получаса, если я повешу над ртутью золотую пластинку, она покроется ртутью, и если поставлю на ранее заготовленные весы, то они вот как опрокинутся (показывая телодвижением) , а не то, что это невесомое количество. Ртуть испаряется в громадном количестве — это известно всякому. Это есть способ, чтобы определить упругость паров ртути: прямо погружают золотую пластинку в сосуд с ртутью, над ртутью, так что расстояние довольно велико, и наблюдают, при известной температуре, как изменится вес ртути.

Что касается до того, что хлор и йод открываются в 6-м делении, то я не знаю, о каком 6-м делении говорится. Если о шестом децимальном делении, то это будет одна десятимиллионная грана [47].

Я прошу указать мне способ, которым хлор может открыться в 1/10 000 000, включая сюда и гомеопатический способ. Я утверждаю, что химия до сих пор этих способов не имеет, а спектральный анализ даёт очень точный способ определения. Но если взять гомеопатические дозы в шестом или третьем делении, то там никаким химическим реактивом, даже самым чувствительным, например, на крахмал и т. п., открыть хлор и йод невозможно.

Что касается до опытов Майергофера, что он открывал в 7-14 делении, при помощи микроскопа, частицы материи, то известно, что микроскоп даёт увеличение в 3 000 раз. Мы можем, следовательно, видеть тот предмет, который имеет примерно 1/10 миллиметра в диаметре. Если микроскоп увеличивает в 3 000 раз, то частички того железа, которые растирается в гомеопатическом приготовлении, будут в 1/30 000 долю в диаметре. Но 1/30 000 миллиметра далеко не такая доза, какую гомеопаты указывают как действующую, потому что если взять 1 миллиметр и разделить на 30 000 частей, то не нужно особых приёмов. Мы имеем для этого способ в делительной машине, так что можем прямо делить миллиметр на 10 000 частей. Следовательно, если видеть под микроскопом такую частицу, то это не доказывает, что вещество распространено сильно. Весь вопрос в следующем. Если я смотрю под микроскоп на гомеопатически приготовленное вещество, что я вижу? Если в поле зрения видна одна частичка железа, то это железо вовсе не так измельчено, потому что при растирании железа, как бы ни растирали пестиком, но каждый пестик сразу 6-10 частиц зажмёт, и растереть их так, чтобы сразу размельчить, невозможно.