Поль де Крайф - Борьба за жизнь

Не в том ли причина, что эти молодые защитники права на жизнь получали свое скромное вознаграждение именно за то, чтобы протянуть этим темным людям руку помощи, дружески подтолкнуть их к новой жизни, не столь печальной, не столь мучительной и опасной?

Автор не берется отвечать на эти вопросы. Он только констатирует факт: простая и великая сила науки была понята и оценена людьми, едва вышедшими из стадии невежества и суеверий, и он впервые ясно почувствовал, как сила науки способствует установлению братства между людьми.

Если таков прообраз будущего, то что же в настоящем мешает быстрой победе наших борцов за жизнь?

Главное, что срывает их планы, - это новые веяния, распространившиеся среди американских граждан высшего круга. Вся трагедия заключается в следующем: в то время как народные массы рвутся к спасительному знанию, правители и хозяева народа начинают бояться этого знания и даже отрицать его.

Когда автор впервые заметил признаки этого глупого страха, он склонен был считать это пустяком, исключением. Он потешался над таким цинизмом в отношении науки, поскольку встретил его прежде всего среди философствующих пустозвонов из интеллигенции.

Когда один из этих типов - весьма известный в светском кругу писатель услышал о возможности победы над пеллагрой, он был, как говорят, далеко не в восторге от этой перспективы.

- Я не стал бы, конечно, настаивать, что нужно перестрелять всех издольщиков, но я не вижу разумных оснований не давать им умирать с голоду, - таково было изречение этого декаденствующего оракула светских гостиных.

Многие, вероятно, скажут, что это была шутка или желание уменьшить бремя расходов на благотворительность, которое давит этого интеллигента, он ведь тоже маленький капиталист. Но нет! За последнее время автор встречает все больше и больше серьезных людей, - два года назад мы назвали бы их добрыми, - которые начинают сомневаться и даже отрицать право людей на жизнь. Автор имел обыкновение угощать своих друзей свежими новостями с фронта борьбы со смертью. Они слушали эти рассказы с интересом, порою даже с волнением. Теперь слушатели стали невнимательными и задают странные вопросы.

- Не знаю, можно ли вообще чем-нибудь помочь этим людям, - сказала обеспеченная мать нескольких детей, выслушав историю о борьбе издольщиков с пеллагрой.

- А не лучше ли было дать этому ребеночку выпить яду? - сказала одна дама, прекрасная мать и довольно образованная женщина. Этим замечанием она выразила свое отношение к поступку одного видного врача. Он ушел со званого обеда к умирающему пикканини, который, возможно, был нежеланным последышем в бедной и многодетной негритянской семье.

На это скажут, что мнение этих экс-добрых женщин не так уж веско. Какое влияние на работу наших защитников права на жизнь может иметь их новоявленный страх перед жизнью? Их мужья, правда, преуспевают, но они ведь только наемные специалисты, они не являются ни хозяевами, ни распорядителями народных средств. Допустим, что так. Но вот вам случай, рассказанный нашим министром земледелия Генри Уоллесом, - случай, характеризующий настроения тех, кто действительно решает вопросы жизни и смерти людей. Автор сообщил министру о новой победе над «пятнистой смертью» - о затихании пеллагры. Уоллес пришел в восторг. Он был горд участием своего министерства в этом деле. Он рассказал о великом триумфе науки богатому северному промышленнику, настоящему вершителю народных судеб.

- Он не без сарказма заметил, - рассказывает министр, - что все такие победы науки означают лишь спасение большего числа людей, между тем как на Юге и без того уж наблюдается избыток живой силы непропорционально земельной площади и другим естественным ресурсам.

Это рассуждение звучит смертным приговором науке, которая еще несколько лет назад почиталась спасителем человечества.

Ведь если пеллагра должна очистить Юг от излишка человеческих существ, то почему бы туберкулезу, сифилису, родильной горячке и другим смертельным болезням не дать хорошенько прогуляться по Америке?

Наши защитники права на жизнь должны это понять, и весь народ должен твердо запомнить: теперь все меньше и меньше приходится рассчитывать на изредка появляющиеся проблески человеческих чувств у тех, кто правит и владеет нами. Теперь они дрожат от страха. А когда приходит страх, как он пришел теперь во многие дома имущих людей и их приспешников, то благодушное милосердие улетает в окошко.