Лидия Богданович - Записки психиатра [litres]

Что касается самой девушки, то она, кажется, только один раз взглянула на журналиста. Прекрасное лицо ее оставалось непроницаемым.

Все-таки мой молодой сотрапезник не выдержал и, обращаясь ко мне и к невропатологу, шепотом, полным пафоса, заметил.

— Какая девушка!

— Речь идет о наследнице? — шепотом спросил невропатолог.

Я взглянула на старого доктора. Когда-то, видно, густая и черная, а теперь — увы! — редеющая и седая шевелюра волос, нависший над глазами, крутой лоб, нос с горбинкой, тонкие губы — словом, профиль уже пожившего на белом свете Мефистофеля.

— А вы знаете, — он осторожно повел глазами в сторону иностранки, — ей нет и семнадцати лет.

— Да что вы?!

Мы вынуждены были замолчать. Начались речи и тосты.

Когда ужин завершился, наша группа, то есть невропатолог, я и журналист, отошла в сторону от стола. Подавая мне кисть винограда, журналист горел нетерпением скорее узнать подробности. Потому он, с ожиданием посматривая на держателя тайны, снова и уже громче повторил:

— Какая девушка!

— Хороша?

— Необыкновенно! — проглотил слюну журналист.

Тонкие губы эскулапа чуть тронула улыбка.

— Согласен, но вам, молодой человек, к сожалению, не удалось разглядеть ее зубки и кое-что другое… — совсем тихо сказал старый врач. — Посмотрите, ведь она почти не улыбается, а если набегает улыбка, то можно увидеть ее слишком мелкие, с полулунными краями, зубки.

Несомненно, целитель нервов обладал острой дальнозоркостью. Я, например, не рассмотрела зубов красавицы. Журналист, удивленный ответом доктора, заговорил громче. Глаза его вновь обрели выражение самоуверенности, и он готов был всеми силами отстоять свою позицию знатока женской красоты. С иронией, которая не шла к его открытому лицу и свидетельствовала о недостатке воспитания, он спросил:

— Что еще сенсационного вы можете сообщить?

— Кое-что…

— Например?

— Если бы вы хорошо знали иностранный язык, то поняли бы, что на обращенные вопросы девушка отвечает невпопад… А ее глаза! — тоном простака продолжал старый доктор. — Это шедевр! Только, пожалуй, эти глаза слишком блестящи…

— И, как только вы можете так говорить? — перебил его журналист. — Неужели вы допускаете, что я ничего не понимающий юнец? Ведь у нее все природное, наследственное…

— А разве я говорю вам, что это не так? Именно этот почти фосфорический блеск глаз передан по наследству, является врожденным ее свойством. А какое поразительное сходство с отцом? Такие же глаза, только ее носик в переносице, пожалуй, широковат, я бы сказал, уплощен…

Мне, врачу, с первых слов старого невропатолога все стало ясно. Однако журналист, считавший себя знатоком женской красоты, был явно заинтригован.

— Вы просто решили надо мной посмеяться! — обиделся он.

— Мой молодой друг, — назидательным тоном поучал старый врач, — вы совсем не усвоили золотого правила — выслушивать собеседника до конца, авось и промелькнет что-нибудь интересное, полезное, важное…

Журналист закусил свои пухлые губы и, гася желание возразить, продолжал слушать.

— Ну, а ее папа? Мне известно, что в прошлом это непревзойденный красавец, бросавший под ноги женщин сердце и деньги? Полагаю, что в разных концах света этот человек оставил не мало братьев и сестриц этой прелестницы, но, разумеется, без юридических наследных прав… А походку его вы, наверное, не заметили? Полюбопытствуйте, приглядитесь… Ну, а если бы вам представилась возможность внимательно посмотреть в его глаза, то вы увидели бы прелюбопытное явление… Зрачки с булавочную головку и без малейшего импульса к движению, к реакции на свет, они парализованы…

Петр Петрович — так звали старого «Мефистофеля» — провел рукой по розовому лбу, тщательно пригладил редеющие волосы на темени и продолжал беседу.

Он посматривал на меня и взгляд его лукавых черных глаз, казалось, говорил: «Мы-то с вами друг друга понимаем, а вот его, этого юнца, мы ужо проучим!»

— Простите, уважаемый доктор, но, мне кажется, в истинной женской красоте вы не разбираетесь…

Словно не расслышав замечания, мудрый лукавец продолжал:

— Вот и выходит, что красавица эта действительно наследница, только ее дети никогда не увидят наследного золотого тельца.

— Интересно, откуда вы знаете, что произойдет с ее детьми? — спросил задетый журналист.

— А вот знаю! — Они будут рождаться мертвыми… Эта девушка наследница… наследница болезни отца, который в сумерках оргий и пьянок заполучил венерическую болезнь и передал неповинной дочери… Конечно, не все мертворожденные — результат такой болезни… Есть и другие причины… Вижу, что вы сегодня поражены второй раз. Ну, ничего, это пройдет… Пока что советую вам познакомиться со специальной литературой. Вы узнаете о так называемой триаде Гутчинсона… При подобных врожденных, «наследственных» болезнях бывает слабый слух, слабое зрение и зубы имеют полулунные края… Конечно, мы, врачи, знаем и о других признаках.