Асклепий Хворый - Как бороться с врачами. В помощь практикующему больному

Подтверждаются и наши наихудшие предположения: претензия врачей на особое положение в обществе — не плод нашего воображения, а факт — они его добиваются. И даже, как вы скоро увидите, уже давно добились!

Можно заметить, что клановый характер медицины закономерно приводит к весьма интересной параллели понятий «авторитета» в медицинском и криминальном мире.

Уход от критики — только одна из решаемых врачами с помощью ложного авторитета задач. С его помощью они решают и другие свои проблемы. Мы к этому еще вернемся.

Робкие и немногочисленные попытки честных врачей сказать обществу правду о медицине всегда жестко пресекались. Те, кто «выносит сор из избы», информируя общество о нарушении этических стандартов представителями врачебной профессии или выражая хоть малейшее сомнение в правильности некоторых медицинских деонтологических принципов, даже получили в соответствующей специальной литературе название «свистунов»!

Но действительно ли авторитет врача — лечебный фактор? Очевидно, что при правильном лечении — да, при неправильном — нет. Ведь если больной безоговорочно доверяет врачу, проводящему неправильное лечение, это может привести к трагическим последствиям. Чем хуже состояние медицины — тем выше печальная цена такого доверия. В этом плане показателен следующий, приводимый в одном из учебников по деонтологии пример якобы позитивного влияния авторитета.

Один из врачей — последователей знаменитого С. П. Боткина, опубликовал работу, в которой выразил сомнение в эффективности предложенного Боткиным лекарства — в его практике лекарство не давало никакого эффекта.

На этом основании в учебнике делается вывод, что у Боткина лекарство действовало потому, что у него был огромный авторитет, а у его оппонента — нет. А значит авторитет — важный лечебный фактор.

Совершенно очевидно, что в данном случае лекарство, предложенное Боткиным, имело лечебный эффект не больше, чем обычное плацебо, но в отличие от оного, возможно, обладало вредным побочным действием. Авторитет же Боткина сыграл явно отрицательную роль — десятки, а может и сотни «неавторитетных» врачей безуспешно пытались лечить псевдолекарством тысячи больных.

Не помню, кому принадлежит фраза «Для истины нет авторитетов», но полностью с ней согласен. Рекомендую руководствоваться ею и врачам, и больным.

Авторитет же врача не должен считаться чем-то раз и навсегда данным. Врач должен почти «с нуля» зарабатывать авторитет у каждого больного — исключительно качеством лечения. Почему «почти»? Да потому, что его учили медицине, и больной вправе рассчитывать на квалифицированное лечение, как и на квалифицированное выполнение работы специалистом любой другой профессии.

При этом, до получения позитивных результатов лечения, врач не может претендовать на авторитет больший, чем, скажем, авторитет сантехника, пришедшего к вам домой ремонтировать кран, скорее наоборот.

Ведь кран, так или иначе, сантехник отремонтирует или заменит, а вот вылечит ли врач больного — это еще неизвестно.

Пройдет еще немало времени, прежде чем врачи во всем мире, в том числе и в СНГ, научатся работать по новым этическим принципам. Слишком тяжел груз прошлого, слишком велика инерция человеческой психологии. И, кроме того, старые принципы потому и возникли, что были удобны только врачам, а это значит, что без постоянного контроля общества врачи непременно будут стремиться к их возврату. Поэтому больным предстоит еще немало побороться за реализацию на практике своих прав.

Кроме того, с раскрытием генома человека, появлением технологий клонирования и искусственного зачатия, возможности пересадки органов, как видим, в медицине появляются новые этические проблемы. Снова обретает реальные черты евгеника. И здесь примат интересов личности без преломления их через абсолютные моральные ценности неминуемо приведет к ужасным последствиям.

Существует также реальная опасность и в стремлении свести многие медицинские (и не только медицинские) морально-этические проблемы лишь к правовому регулированию. Такая тенденция, причем очень сильная, происходит из морального релятивизма во всей современной культуре. Вера части общества в относительность моральных ценностей формирует у ее представителей убеждение, что сегодня мораль может быть построена только на праве. Или, что только определив фундаментальные права человека и законодательно их закрепив, можно создать то, что и будет рассматриваться как общественная мораль.