Михаил Щетинин - Дыхательная гимнастика А.Н. Стрельниковой

Так что для меня то, что я впервые увидел А.Н. Стрельникову, было большим и радостным событием. Я увидел ее и в деле, и в человеческом общении: какой это был целеустремленный, энергичный, совершенно молодой душой, молодой вообще физически человек. Хотя ей уже тогда было, наверное, лет за 70. Эти занятия меня привели в такой трепет! Во мне взыграло чувство зависти, белой зависти. Потому что я уже тогда тоже мечтал приобщить Александру Николаевну к тем хоровым деяниям, с которыми я был связан. И так мы как-то с ней очень близко сошлись, подружились.

И после этого в тот же год я пригласил Александру Николаевну на занятия Московского хора молодежи и студентов, которым я много лет руковожу. И она несколько раз (я ее привозил и увозил) под восторженные возгласы всех участников хора проводила с ними свои занятия. А потом по ее просьбе наш хор снимался в документальном фильме, который делала о ней спортивная программа «Если хочешь быть здоров». И мы в консерватории в «свешниковском» зале (в котором когда-то проводил репетиции с Государственным хором А.В. Свешников) устроили показательный урок. А студия документальных фильмов (тогда еще была такая) снимала эту кинохронику.

Вот такая история моего знакомства с Александрой Николаевной Стрельниковой. И я должен сказать, что то, что я наблюдал, — вот эти ежедневные утренние занятия с хором по 30-40 минут, — они, конечно, оказывали неоценимую поддержку и пользу в дальнейшем певческом процессе. Так что искусство пения — это искусство дыхания. Это уже все знают.

К счастью, все знают, но, к несчастью, никто не знает, как это использовать. Я совершенно четко всегда различаю, когда звук поставлен на вдох и когда звук — бездыханный. И в этом плане после занятий А.Н. Стрельниковой, конечно, можно было хор уже не распевать. Потому что все уже цепко было, все четко было сделано, и можно было переходить сразу к музыке.

В 1986 г. я, являясь заместителем председателя Всероссийского хорового общества (потом это стало Всероссийским музыкальным обществом), возглавил творческую комиссию по академическим хорам. И у меня возникла идея (очевидно, опыт Прибалтики на это повлиял) — создать творческую мастерскую и при ней смешанный хор дирижеров-хормейстеров России. И так как в основу наших деяний легли русская хоровая музыка и русское хоровое исполнительство, то эту мастерскую мы назвали «Русское хоровое пение». И уже в 1987 г. мы провели в Москве первый съезд хоровых дирижеров России. Незадолго до этого я поговорил с Александрой Николаевной. Но так получилось, что она в те дни уже дала согласие поработать в каком-то другом городе.

Следующая творческая мастерская у нас была в 1988 г. в Москве. Но у нас тоже (не помню по какой причине) не было дыхательной гимнастики. Началась она с Саратова. В Москве мы уже сделали на базе этой мастерской смешанный хор хоровых дирижеров. А потом мы решили проводить эти встречи раз в году в различных городах России. Начали в 1989 г. с Саратова.

Я позвонил Александре Николаевне и узнал эту трагическую весть о ее гибели. Тут я познакомился с ее учеником, ассистентом и единственным наследником ее традиций Михаилом Николаевичем Щетининым. Учитывая то, что я все время говорил об Александре Николаевне, он быстро и оперативно откликнулся на мою просьбу. И мы привезли его в Саратов. Вот там, в большом зале саратовской консерватории начались эти первые занятия дыхательной гимнастикой. Первые дни это были собрания дирижеров-хормейстеров. Потом слава о нем и слух о нем пронесся по городу, и к нему уже с утра стали стекаться толпы людей. И вокалисты, и просто больные, и просто любители посмотреть, и просто зеваки, если так говорить. И все это было очень интересно.

Я сам подключился к этому активному процессу в большом зале консерватории. И надо сказать: вот те 40 минут, которые мы ему отводили,— они пролетали мгновенно. Потому что занятия его очень были насыщенными, эмоционально яркими. И всегда как-то это все было теоретически очень быстро и четко обосновано. Ну, практически — тут весь большой зал, весь партер подключался к этому действу. И стены дрожали, и пол трещал. Так что вот в этом году мы и познакомились с Михаилом Николаевичем. И я понял, что надо его и на будущее нам держать в нашей творческой команде.

В следующем году он уже с нами был в Нижнем Новгороде, потом через год он был с нами в Курске. А вот в 1993 г. он уже с нами был в Москве. Здесь у нас опять творческая мастерская была, уже шестая по счету. И вот уже здесь, в Москве, Михаил Николаевич опять участвовал с утра в этих занятиях. И надо сказать, что он умеет найти контакт с людьми. И дирижеры откликались на все его указания, чисто педагогические, творческие. Кроме того, потом они очень интересовались своими личными дальнейшими планами, судьбами, и находили с ним общий язык в этом плане.