Эдуард Дроздов - Алкоголизм - 100 вопросов и ответов

После окончания техникума, по направлению завода, поступил в институт на факультет автоматики и телемеханики. Проучился там пять лет. Учеба в институте нравилась, он был выбран комсоргом группы, много времени уделял ее сплочению, установлению атмосферы дружбы и взаимопомощи. Волновался, когда кто-нибудь из ребят неудачно сдавал экзамен, переживал за общую успеваемость. Учился хорошо, дополнительно изучал немецкий язык. Вступил в студенческое общество дружбы с ГДР. Первый год целиком посвятил новым увлечениям в учебе, выпивал 1–2 раза в месяц.

Начиная со второго курса стал чаще посещать студенческие компании, к концу года выпивал уже 2–3 раза в неделю, сложился и определенный кружок партнеров. За принятием значительной дозы алкоголя (300–400 граммов водки) теперь следовали одиночные «провалы» в памяти, по утрам разбитость, слабость, жажда, головные боли. К моменту окончания института (25 лет) мог выпить до 500 граммов водки, выпивал 3–4 раза в неделю, «провалы» в памяти участились… Пил по утрам крепкий чай, кофе, вечером же принимал небольшую дозу водки или вина. Частые выпивки привели к необходимости заканчивать институт на вечернем отделении.

После окончания института вернулся к себе на завод инженером. С 27 лет начал пить постоянно. Тяжелее стало похмелье, наряду с разбитостью, слабостью, головной болью появлялась раздражительность, снижалось настроение, нередко его мучили угрызения совести, он обвинял себя в пьянстве, однако к вечеру вновь выпивал. Перестал заниматься спортом, фотографией, забросил чтение и общественную работу.

Г. предпринимал неоднократные попытки бросить пьянство, стремился найти выход из создавшейся ситуации. Так, он записался на вечернее отделение института иностранных языков, где обучали английскому языку специалистов с высшим образованием. Тогда же увлекся йогой, стал читать специальную литературу. Это помогло значительно сократить число выпивок, постепенно он вернул себе общественное лицо, о нем заговорили как о перспективном молодом специалисте.

В 31 год перешел работать главным технологом монтажного треста. Работа потребовала значительной отдачи, и тогда он вновь начал «снимать напряжение» алкоголем, решив, что сможет себя контролировать, так как доказал всем, и прежде всего самому себе, что у него есть сила воли. Г. быстро вернулся к прежней системе выпивок, тяжесть которых неуклонно прогрессировала. Выпивал практически ежедневно. Случалось, утром опохмелялся. Начал прогуливать, опаздывать на работу. Старался на новом месте всячески скрывать свое пьянство, брал отгулы, звонил на работу и говорил, что болеет. Перестал справляться со своими обязанностями, искал повод, чтобы уйти с работы и выпить. Пропивал заработанные деньги, брал в долг. Забросил прежние увлечения, гораздо меньше стал читать. Если раньше выпивал в компаниях, то теперь часто — в одиночку.

В 33 года был вынужден из-за пьянства уволиться с работы. Устроился начальником отдела снабжения, однако удержался на новом месте всего несколько месяцев. Перешел — с понижением — инженером в геологоразведочное управление. Работа была связана с длительными командировками в Среднюю Азию. И если во время поездок он пил мало, так как в отдаленных местностях трудно было достать спиртное, то зато перерывы между командировками обильно заполнялись алкоголем.

Изменилась форма употребления алкоголя, и организм все чаще стал давать сбои. Начались 5—6-дневные запои, со «светлыми» промежутками до 2–3 недель. Перед запоем появлялось чувство тоски, не ладилась работа, он стремился побыстрее ее закончить и выпить. Во время запоев отсутствовал аппетит, снижалась переносимость к алкоголю, нарастали разбитость, слабость, головная боль, раздражительность, падало настроение — он был полностью нетрудоспособен. Почти каждый день выпивка заканчивалась глубоким опьянением, оглушенностью. Дважды попадал в медвытрезвитель и в конце концов был вынужден бросить работу.

Стал жить на иждивении матери, перестал следить за своей внешностью, огрубел, очерствел. Неоднократно давал матери обещания бросить пьянство, заявлял, что у него хватит силы воли справиться со своим пороком, что такого специалиста, как он, «с руками оторвут», однако все оставалось по-прежнему. Доведенная до отчаяния мать обратилась за помощью в наркологический диспансер. Попытки убедить его в необходимости стационарного лечения оказались безуспешными, начатое же амбулаторное лечение не принесло успеха, так как больной не выполнял рекомендаций врача, пропускал лечебные сеансы, продолжал пьянствовать. Пришлось «убеждать» его с помощью участкового милиционера. Таким образом Г. оказался на больничной койке — закономерный финал его юношеских попыток «стать настоящим мужчиной» с помощью алкоголя.