Мария Рожнова - Гипноз и «чудесные исцеления»

И от чего бы ни произошло потом выздоровление — от влияния ли прекрасного климата, полезной ли при многих болезнях воды здешних минеральных источников, от ванн, диеты и массажа или от одной постоянно и искусно подогреваемой веры в божественную помощь — все это, естественно, приписывалось доброте и силе Асклепия, ниспосланному им свыше «чуду исцеления». Ну, а если «чуда» не происходило — его придумывали.

Вернемся, однако, к нашим паломникам. Жрец Олимпидор закончил с ними беседу и предложил им погулять по священным садам, приблизиться к дыханью бога, разлитому среди этих кущ.

Все время, пока жрец говорил, Амариллис пугливо жалась к родителям. Нет, не этот благообразный старик пугал ее. Не сводя глаз, со страхом следила она за большой черной змеей, которая обвивала длинный посох Олимпидора [6] Змея у древних греков считалась животным, посвященным Асклепию. Сам Асклепий изображался с большим посохом, вокруг которого обвивалась змея — символ здоровья и медицины. . Змея то сжимала, то расслабляла свои кольца, и девочке казалось, что вот-вот она прыгнет с посоха и обовьет ее страшными объятиями, от которых нет спасенья. Поэтому она была очень довольна, когда жрец наконец отошел от них и направился к другим паломникам, а ее родители и их новые знакомые спустились по ступеням храма в благоухающую рощу. Здесь все невольно рассеялись. Старый откупщик и купец с женой очень устали и присели у корней огромного лавра отдохнуть. А Тимон с женой и дочерью пошли в глубь леса.

Быстроногой Амариллис захотелось пробежаться во весь дух, и не заметила она, как оставила далеко позади своих родителей. Несколько поворотов — и аллея, резко сузившись, превратилась в узенькую тропинку.

Девочка остановилась. Кругом ее обступали толстые стволы деревьев, обвитые разросшимся плющом, они как бы образовывали стену вокруг нее. Ей стало страшно. Она поняла, что заблудилась. Постояв с минуту в нерешительности, Амариллис повернулась в ту сторону, где деревья, казалось, стояли не такой плотной стеной, сделала шаг вперед и — о, ужас!.. Прямо перед ее лицом закачалась квадратная голова огромной черной змеи. Желто-зеленые глаза ее пристально смотрели на девочку.

Оцепенение Амариллис длилось несколько мгновений. В стремительном порыве, который может произвести только отчаяние, она побежала, ничего не видя перед собой, и громко, на весь лес закричала:

— Мама! Ма-ма! Па-па! Спасите меня!

Тимон и Диофана, услышав голос дочери, поняли, что она в опасности, и, еще ничего не соображая, бросились со всех ног на ее призывный крик… Вот и она — их ненаглядная Амариллис! Увидев родителей, девочка подбежала к матери и, обхватив ее руками, разразилась рыданьями.

И только тут, расспрашивая девочку о том, что с нею произошло, Тимон вдруг сообразил: Амариллис заговорила! Он посмотрел на Диофану, и в ее глазах прочел ту же мысль.

— Чудо! Чудо! Чудо!

Закричала не своим голосом Диофана и бросилась назад к храму.

Амариллис и Тимон устремились за ней.

Весть о чудесном исцелении немой девочки распространилась с быстротой молнии среди паломников. Едва наши возбужденные знакомые вбежали по ступеням храма, их уже окружила толпа.

— Где? Когда? Какая девочка исцелилась? — наперебой задавали они друг другу вопросы.

Тотчас появился Олимпидор.

— Дети мои, удивляться нечему. Благость Асклепия велика. Он исцелил девочку, едва она вступила в его сады. Бог пожалел немое дитя, пришедшее молить его о помощи, — сразу явил чудо. Воздадим же ему хвалу, вознесем молитвы наши вместе с дымом священного жертвоприношения — и будем просить о новых исцелениях, о помощи всем сюда пришедшим.

— А о милости Асклепия, сразу пожалевшего бедную девочку, на этой стене, — Олимпидор указал на то место, где были высечены слова, повествующие о возвращении ног параличному Никанору, — будет сделана надпись, прославляющая чудесное деяние, совершившееся только что на наших глазах!

Жрец сдержал слово.

Когда археологи раскопали засыпанную временем стену древнего храма, то на ней, рядом с рассказом о параличном Никаноре, они прочли:

«Девочка немая. Обегая вокруг храма, она увидела змею, вползавшую на дерево в роще; в ужасе стала звать отца и мать и ушла отсюда здоровой» [7] Подлинная надпись на стене храма Асклепия в Эпидавре. .

Целительное воздействие внезапных, чрезвычайных раздражителей (роль которых в описанных примерах сыграл испуг) давно уже используется психиатрами для лечения разнообразных проявлений истерии, среди которых не последнее место занимают параличи, слепота, глухота и немота.