Хоакин Наварро - Том 31. Тайная жизнь чисел. Любопытные разделы математики

Так, правда на латыни — Princeps mathematicorum , — современники называли Карла Фридриха Гаусса(1777–1855) , одного из величайших ученых, в честь которого названы астероид и кратер на Луне. Его портрет бесчисленное количество раз изображался на почтовых марках и даже украшал собой банкноты. Гаусс был настоящим сыном своей эпохи: он происходил из скромной семьи, был вундеркиндом, отличался невероятным умом и вряд ли был хорошим семьянином. К примеру, он бил сыновей палкой и запрещал им изучать науки, чтобы они не запятнали безупречную репутацию фамилии Гаусс. А когда ученому сообщили, что его жена находится при смерти, он ответил: «Одну минуту, дайте закончить работу».

Английский математик Джон Вильсон(1741–1793) , ознакомившись с трудами арабских авторов, предположил, что

но никак не мог доказать свою гипотезу. В итоге он заявил, что для доказательства потребуется ввести новую нотацию теории чисел. Первое доказательство нашел Лагранж, однако Гаусс показал, что

Это намного более общий результат, чем тот, что искал Вильсон. Но гораздо удивительнее то, что Гаусс получил его всего за несколько минут, только ознакомившись с гипотезой. Он весьма едко отозвался о попытках Вильсона доказать гипотезу: «Вильсону требовалась не новая нотация, а некоторое представление, о чем идет речь».

Доказательства Гаусса всегда были безупречными, а порой — и совершенно оригинальными. Ученый скрывал источники своего вдохновения и не описывал, каким путем пришел к теоремам. Нильс Хенрик Абель говорил, что Гаусс напоминает ему лису, заметающую следы хвостом.

Появлением гиперболической геометрии, одной из неевклидовых геометрий, мы обязаны русскому ученому Николаю Лобачевскому(1792–1856) . В 1972 году в знак признания заслуг именем этого геометра был назван астероид.

Лобачевский был образцовым и трудолюбивым чиновником. Он занял пост преподавателя математики в Казанском университете, а затем, сам того не желая, получал всё новые и новые должности либо по болезни третьих лиц, либо по решению администрации. В одно и то же время он преподавал, заведовал музеем, библиотекой и университетской обсерваторией, а также исполнял обязанности инспектора. Неудивительно, что в конечном итоге Лобачевский оказался на посту ректора университета.

Рассказывают, что он всегда принимал решения без колебаний и лично участвовал во всем. Не было занятия, которое казалось ему недостойным его высокого поста: ученый спокойно мог взять тряпку и почистить музейные экспонаты. Как-то раз знатный посетитель — по некоторым источникам, дипломат, — войдя в здание университета, попросил консьержа, с головой погруженного в дела, провести для него экскурсию. К удивлению посетителя, консьерж проявил не только прекрасные манеры, но и невероятную осведомленность. Гость был настолько впечатлен, что попытался дать ему чаевых, но, к его удивлению, служитель оскорбленно отказался.

Должно быть, вы уже догадались, что консьержем был не кто иной, как Николай Лобачевский, ректор университета. Вскоре посетитель попал на официальный прием и, к своему стыду, обнаружил, что мнимый консьерж был главой университета — он находился в числе приглашенных и был одет по всем правилам этикета.

Увы, усердие Лобачевского и его вклад в науку не были оценены: когда у пожилого ученого, одного из лучших геометров мира, начало портиться зрение, Сенат отстранил его от руководства университетом. Лобачевский умер в нищете, слепой, смещенный со всех постов.

Но и на этом его злоключения не закончились — много лет спустя американцы также сыграли над ученым злую шутку. В далеких Соединенных Штатах певец-юморист Том Аерер посвятил Лобачевскому один из самых известных хитов, в котором математик представлен не в самом выгодном свете. Похоже, чтобы избежать подобных неприятностей, нужно быть прежде всего хорошим чиновником.

Николай Иванович Лобачевский.

Когда вместе сходятся математическая логика и немецкое упрямство, можно ожидать чего угодно. Фердинанд Хасслер(1770–1843) был геометром и топографом швейцарского происхождения и отличался такой честностью и прямотой, что стал героем следующей истории. Хасслеру предложили эмигрировать в США и занять должность в престижной Военной академии США в Вест-Пойнте. Как-то раз его пригласил к себе казначей, который, по всей видимости, заботился об экономии государственных средств, и сказал: «Ваше жалованье следует урезать — сам государственный секретарь получает почти столько же, сколько и вы». «Конечно, — последовал ответ. — Но президент США, если пожелает, может назначить государственным секретарем кого угодно, хотя бы вас, но ни вы, ни кто-либо еще не сможет заменить Хасслера». На этом разговор был окончен. Хасслер продолжал получать значительное жалование, а казначей, разумеется, так и не был назначен на должность госсекретаря.