Годфри Харди. - Апология математика

Это был ничем не примечательный вечер за высоким столом[ 1 1 Высокий стол - стол на некотором возвышении в трапезной колледжа для профессоров и членов колледжа. ] в Крайст-колледже[ 2 2 Крайст-колледж (Колледж Христа) - один из колледжей Кембриджского университета, основанный в 1505 г. ], если не считать того, что гостем был Харди. Он только что вернулся в Кембридж в качестве Садлеровского профессора[ 3 3 Садлеровский профессор - профессор, занявший кафедру, учрежденную в честь Садлера. Честь занимать такие "именные" кафедры представлялась только выдающимся ученым. ], и мне доводилось слышать о нём от молодых кембриджских математиков. Они были в восторге от его возвращения: по их словам, он был настоящим математиком, не то, что все эти дираки[ 4 4 Дирак, Поль Андриен Морис (1902 - 1984) - физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии, один из создателей современной физики, профессор Кембриджского университета, занимавший Лукасианскую кафедру, которую некогда занимал Исаак Ньютон. ] и боры[ 5 5 Бор, Нильс Хендрик Давид (1885-1962) - физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии, один из создателей современно физики. Семинар Бора в Институте теоретической физики в Копенгагене при жизни Нильса Бора был Меккой для физиков всего мира. ], о которых без умолку толкуют физики. Харди был чистейшим из чистых математиков[ 6 6 Деление математики на чистую и прикладную ("нечистую") долгое время оставалось весьма актуальным. Харди принадлежит "Курс чистой математики". Для представителей чистой математики было характерно высокомерное отношение к тем, кто занимался прикладными задачами. ]. К тому же он был человеком неортодоксальным, эксцентричным, радикальным и охотно говорил буквально обо всём. На дворе стоял 1931 год, и выражение "звезда" ещё не вошло в английский язык, но позднее молодые кембриджские математики непременно сказали бы, что Харди наделён всеми качествами звезды.

Со своего места я снизу вверх наблюдал за Харди. Ему тогда было лет пятьдесят с небольшим. Волосы его уже поседели, но плотный загар придавал ему сходство с краснокожим индейцем. Лицо Харди было красивым: высокие скулы, тонкий нос, выразительные лучистые глаза, в которых, однако, время от времени пробегало насмешливое мальчишеское выражение. Глаза у него были тёмно-карими, яркими, как у птицы, такие глаза не часто встретишь у тех, кто склонен к астральному мышлению. В Кембридже в ту пору было немало необычных, запоминающихся личностей, но Харди, подумалось мне в тот вечер, выделялся даже среди них.

Не помню, как был одет тогда Харди. Вполне возможно, что под мантией на нём была спортивная куртка и серые спортивные брюки. Подобно Эйнштейну, Харди одевался как ему нравилось, хотя в отличие от Эйнштейна он разнообразил свой повседневный туалет, отдавая явное предпочтение дорогим шёлковым рубашкам.

Когда мы сидели в профессорской, потягивая вино после обеда, кто-то сказал, что Харди хотел бы поговорить со мной о крикете. Я был избран членом колледжа всего лишь за год до этого, но Крайст в то время был небольшим колледжем, и о том, как предпочитают проводить свой досуг даже младшие члены колледжа, вскоре становилось известно всем. Я пересел рядом с Харди. Меня никто ему не представил. Как я узнал впоследствии, Харди был человеком скромным и застенчивым во всём, что касалось этикета, и панически боялся официальных представлений. Харди слегка кивнул мне, как бы приветствуя старого знакомого, и без предисловий начал:

- Говорят, Вы неплохо разбираетесь в крикете[ 7 7 Крикет - английская национальная игра, несколько напоминающая лапту. Играют две команды по 11 человек в каждой на площадке с травяным покрытием. Цель игры - разрушить "калитку" противника, игроки которой, стоя перед калиткой, отбивают мяч битой. ]?

- Немного разбираюсь, - ответствовал я.

Харди тотчас обрушил на меня град вопросов. Играл ли я сам? Какого класса я игрок?

Случайно я начал догадываться, что Харди опасался нарваться на "знатока" того типа, который особенно часто встречается в академических кругах: такие люди превосходно разбираются в теории игры, но сами совершенно не умеют играть. Я выложил ему все свои достижения, ничего не приукрашая. Мой ответ, судя по всему, удовлетворил его, по крайней мере отчасти, и Харди перешёл к более тактичным вопросам. Кого бы я выбрал капитаном на последнем матче в прошлом (1930) году? Если бы выборщики решили, что Сноу - тот человек, который может спасти Англию, то какова была бы моя стратегия и тактика? ("Если Вы достаточно скромны, то можете действовать как неиграющий капитан".) И так далее и тому подобное до конца обеда. Харди был полностью поглощён размышлениями о крикете.