Дарья Журкова - Искушение прекрасным. Классическая музыка в современной массовой культуре

Данная книга, по сути, посвящена исследованию именно популярной культуры, но, как ни странно, этого словосочетания нет в ее названии. Чтобы объяснить причины подобной авторской «халатности», необходимо вновь вернуться к взаимоотношениям массового и элитарного, но уже в парадигме отечественной истории и науки.

Как известно, отношение к термину «массовая культура» в советскую эпоху было предельно полемичным и амбивалентным. Власть и гуманитарная наука отказывались признать ее существование в СССР, отчего сам термин зачастую брался в кавычки, намекающие на неполноценность такой культуры, использовался исключительно в связке с прилагательным «буржуазная» и подразумевал безапелляционно негативное отношение к ней как к «антикультуре» [15] См., например, очень показательную в этом отношении брошюру: Гершкович З. И. Массовая культура и фальсификация мирового художественного наследия // Знание. Новое в жизни, науке, технике. М.: Знание, 1986. 64 с. . В то же время практиковались терминологические игры по перестановке слов и подбору синонимов, согласно которым в социалистическом государстве существовала не массовая культура, а культура масс, или же народная (общенародная) культура. Но, несмотря на официальную доктрину, в СССР, безусловно, массовая культура была, хотя она и имела принципиально отличные от западной механизмы управления и поощряемые ценности [16] Подробнее об этом см.: Захаров А. В. Массовое общество в России (история, реальность, перспективы) // Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». М.: Гуманитарий, 2003. С. 86–101. .

«Нести культуру в массы» — таков был один из главных лозунгов, возникших на заре построения социалистического государства и девальвировавшийся в ерническую прибаутку на его закате. Причем под культурой в данном выражении негласно подразумевалась, прежде всего, классика, высокое искусство, за которым закреплялось особое место в системе ценностей советского гражданина. Как тонко диагностировал Борис Дубин, «русская литературная, художественная, музыкальная классика вместе с “классиками народов СССР” в трактовках интеллигенции поддерживала идеологическую легенду власти, как законной наследницы “лучших сторон” отечественного прошлого и мировой истории. Вместе с тем классика воплощала “всеобщие” и “вечные” ценности, к которым должно было приобщиться население страны» [17] Дубин Б. В. Российская интеллигенция между классикой и массовой культурой // Дубин Б. В. Слово — Письмо — Литература. Очерки по социологии современной культуры. М.: НЛО, 2001. С. 331. .

На определенном этапе формирования советской массовой культуры — в 30–60-е гг. ХХ в. — в истории был запущен уникальный эксперимент по превращению элитарного искусства в массовое. Для начала были устранены концептуальные неувязки: к элитарному искусству был причислен исключительно авангард, с его «антиреалистичностью», «антигуманностью» и «антидемократичностью». Массовая культура с ее «паразитарной природой и низменными целями наркотизации масс» [18] Гершкович З. И. Массовая культура и фальсификация мирового художественного наследия. С. 30. была выселена на Запад, а социалистическое общество стало заповедником культуры классической, служащей «целям духовного обогащения личности и прогрессу ее творческих сил» [19] Там же. С. 30. . Программа эксперимента заключалась не только в пропаганде классики, но и в необходимости следования ее законам для современных художников. В итоге, как констатирует Анна Костина, в СССР «массовая культура функционировала в нехарактерных для нее элитарных формах» [20] Костина А. В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. С. 182. : в архитектуре существовала ориентация на ордерную систему, отсылающую к архитектуре Древнего Рима; в живописи поощрялись жанры парадного портрета и исторического полотна, в литературе — ясная фабула и прозрачная нарративность романов XIX в. На музыкальном аспекте художественной политики партии в нашем случае следует остановиться отдельно.

В советскую эпоху степень присутствия классической музыки в жизни рядовых граждан действительно была невероятно высока. Во-первых, существовала разветвленная система музыкального просвещения — начиная от музыкальных школ, работавших даже в сельской местности, вплоть до оперных театров и филармоний в каждом республиканском центре, которые предлагали специальные абонементы для рабочих предприятий, а также организовывали выездные концерты, как бы сегодня сказали, «топовых» артистов в самые отдаленные населенные пункты. Во-вторых, была налажена мощная пропаганда классической музыки через каналы средств массовой коммуникации. Выходили миллионные тиражи пластинок, работал конвейер теле-, радиотрансляций и передач, дополнявшийся регулярным показом оперных фильмов и спектаклей по телевизору. Более того, даже жанры массовой культуры облекались в классические «одежды». Начиная от незапланированных цитат классических произведений в советской массовой песне [21] Так, Е. М. Петрушанская указывает на аллюзии из Симфонических этюдов Р. Шумана в «Марше коммунистических бригад» (муз. А. Новикова, слова В. Харитонова) и «Stabat Mater» Перголези в песне «Шумел камыш, деревья гнулись». См.: Петрушанская Е. Путь к утрате взаимности? К вопросу о ценностях российской музыкальной культуры 1917–1970-х годов // Высокое и низкое в художественной культуре. М., СПб., 2013. Т. II. С. 151–152. и особой симфонической доброкачественности киномузыки 30–60-х гг. вплоть до попыток конструирования искусственных жанров — песенной оперы и песенной симфонии [22] Многосторонний и глубокий анализ этих взаимовлияний см. в вышеупомянутой статье Е. М. Петрушанской. .