Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Как и многих других, к практической деятельности в сфере политики его подвигла революция 1905 года. В октябре 1905 г. он пишет В. Ф. Ходасевичу, с которым тогда дружил, совершенно недвусмысленное письмо, рассказывающее о битве с черносотенцами с оружием в руках. Конечно, в письме могут быть различные преувеличения, но вряд ли можно сомневаться, что в дни, предшествовавшие московскому вооруженному восстанию, Кречетов стоял на стороне революции. Однако в сами эти декабрьские дни он в качестве литератора принимает на себя должность заведующего литературным отделом журнала «Золотое руно», редактор которого Н. П. Рябушинский был явным монархистом. Сам он свою позицию описал так: «Считая программу К. – Д. очередной политической ступенью, года 2–3 был в партии К. – Д. и принимал деятельное участие в партийной работе. Осенью 1907 года вышел из состава партии, находя, что она утрачивает оппозиционную яркость» [555].

Однако каким-то хитроумным образом членство в кадетской партии уживалось в его сознании с явно анархической ориентацией упомянутого выше журнала «Перевал». Затевая его, он писал Ф. Сологубу: «Осенью намерен организовать серию сборников […], где Политика (не злободневная, более отрешенная) шла бы рядом с Искусством. […] Очень рассчитываю на Вас. Вы – один из немногих, кто способен творить песни, которые – призывный клич – для минуты, произведения искусства – для поколений» [556].

Вряд ли можно сомневаться, что предисловие к первому номеру «Перевала» было написано самим Соколовым. И в нем читаем вполне радикальные фразы: «Стихийно-вулканический процесс всколыхнул русскую жизнь до самых ее глубин, и в бешеном натиске все ее творческие силы, ломая и подтачивая преграды, грудью пролагают себе дорогу. […] Как в области статей общественного содержания, так и в других областях, мы не станем ставить себе никаких запретных границ. Для своей деятельности мы намечаем себе лишь одни рамки, – те самые, без которых немыслимо служение творческому принципу. Вне этих рамок оставляем мы все, что – от деспотизма. Итак, да будет наша деятельность проникнута началом свободы. На путях свободы хотим мы идти до конца. И пусть будет наш троякий девиз таков: Радикализм философский, эстетический, социальный!» [557]

Еще в конце 1906 г. его настроение довольно безапелляционно связывалось с политическим радикализмом, о чем он писал Г. И. Чулкову: «Помыслите для будущего о сокрушительной статье против “Весов”. Что бы сказали Вы о статейке на тему о Деспотизме и его масках, где было бы развито (и проиллюстрировано конкретно) то положение, что нередко иные органы под маской чистого Искусства скрывают “чистое” черносотенство. Этим последним теперь пахнет очень сильно в “Весах”. С. А. Поляков недавно в заседании Литерат[урной] комиссии Лит[ературно] – Худ[ожественного] кружка, возражая мне при обсуждении приглашаемых лекторов, не постеснялся заявить, бия себя руками в грудь, что он желал бы пригласить Грингмута. Один из ближайших участников “Скорпиона” Семенов (говорят, некогда радикал) открыто называет себя членом Союза активной борьбы с Революцией, а некий Садовский, паж Брюсова и его подголосок, прочтя I № “Перевала” и ознакомившись с его красным духом, письменно уведомил нас, что, прочтя I №, он просит вычеркнуть его из списка сотрудников. Вообще карты выясняются все более и более, и обнаруживается с несомненностью, кто что таил в смысле политическом за маской чистого искусства. “Перевал” оказался великолепным пробным камнем» [558].

Однако довольно скоро он перестал активно вмешиваться в политику. «Перевал» выходил только год и осенью 1907 г. прекратился. Соколов попытался стать деловым человеком и принимал участие не только в литературных предприятиях, которые могли бы приносить доход, но и в более серьезных делах. «За несколько лет до Вел[икой] войны адвокатуру практически оставил. Избрал себе деятельность по проведению железнодорожных концессий и постройке новых железн[ых] дорог. Состоял секретарем и участником различных банковых синдикатов и учредительских групп по разным железнодор[ожным] проектам. Перед войной был директором правления Копорской жел[езной] дороги. Управлял своим имением […], – дачною местностью “Малаховка” по Каз[анской] ж[елезной] дор[оге]» [559].

Эта деятельность прекратилась с началом войны. Соколов служил прапорщиком в артиллерии, написал ряд очерков о военных событиях, часть из которых вошла в книгу «С железом в руках, с крестом в сердце: Записки офицера» (Пг., 1915). Весной 1915 г. он был тяжело ранен в голову и попал в плен. После заключения Брестского мира, летом (или осенью – тут его показания в различных документах расходятся) 1918 г. он вернулся в Москву.