Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Фельетон Н. Зайцева «Простые слова» написан в форме монолога, стилизованного под речь не особенно образованного обывателя, бахвалящегося местными нравами в опровержение мнений о провинциальной отсталости Ковно:

Никаких у нас отсталостей нет и живем мы как в американских европах каких-нибудь, а не в городе Ковно. […] В ресторанах надо – не надо, а раз в месяц салфетки меняют, молодые люди, которые насчет романов, надо – не надо, а раз в два месяца носки меняют, а насчет ежели прекрасного пола, так уже под честное слово поверьте: которая ежели и слаба насчет воды, так все равно – пудрой вытирается… И аптекарям доход и с наружности ничего не заметно… [427]

Фельетон «Простые слова» встает в ряд рассказов и фельетонов Бухова, в которых он продолжил в новых условиях «общую всем сатириконцам линию критики обывательщины», развиваемую еще в сборниках рассказов 1914–1916 гг. [428]

В фельетоне «Городской словарь» даются юмористические определения различных понятий применительно к Ковно, например: « Водопровод– дневной и ночной кошмар гласного Ходоса» или « Отчаяние– легкий вид заболевания в Ковне и окрестностях» [429]. Эта форма, к которой прибегали и продолжают прибегать сатирики и юмористы, не была чужда и Бухову; ср. «Политический словарик, необходимый при чтении газетных статей и телеграмм о предвыборных кампаниях в Европе» Л. Аркадского с толкованиями такого рода: « Большинство– тяжелое явление в парламентской жизни. Ест, пьет, спит и голосует. Больше ничем не занимается»; « Оппозиция– грустные молодые люди, располагающие добрым сердцем и меньшинством в парламенте» [430].

К таким словарям и справочникам по форме близка «Дачная энциклопедия» с ироничными характеристиками дачных и курортных местностей, например:

Панемуни– пригородная дача. Специальные пылевые ванны. Целебная пыль. Природа весьма богата: пригородные пьяные, гармошки, ругань и мальчишки с камнями. Очень легко поправляется здоровье у дачевладельцев в виду не нормированных цен на дачи [431].

По теме это сочинение перекликается с многочисленными рассказами и фельетонами Бухова с дачным сюжетом, включая «Дачную энциклопедию» с толкованиями таких «дачных» понятий, как гамак, удочка, пианино, мухоловки, купальный костюм [432]. Дополнительным аргументом принадлежности Бухову текстов, подписанных фамилией Зайцев, может, вероятно, служить название пародийной газеты «Страшный заяц», помещенной в «Эхе» 1 мая 1927 г. от имени А. Панина [433].

Таким образом, с большой степенью вероятности к публикациям А. С. Бухова в ковенской газете «Эхо» можно отнести тексты, подписанные псевдонимами Никанор Пташкин, Н. Пташкин, Чужой, Граф Егор Полулитров, Н. Зайцев, Ф. Зайцев.

Реальная связь между двумя криптонимами – Ф. К. и Л. К. – достаточно затейливо предстает в библиографической описи недолго выходившей в Риге газеты «Слово»: от 5 декабря 1926 г. в № 350 на стр. 32 читаем в левой колонке, где зафиксирован перечень авторских имен, – «Л. К. Старец» , а в правой части страницы, где даны заглавия газетных текстов, – « Фёдор Кузьмич был масоном?» [434]. С одной стороны, перед нами уже известный, благодаря тыняновскому подпоручику Киже, механизм порождения «новых имен», а с другой – трудно объяснимый пропуск в персональном перечне биобиблиографического справочника, в который составитель постоянно вносил корректирующие записи – вставки и исправления – уже после выхода его в свет [435]. Тем не менее «Старец» был сдвинут к литерам Л. К., образовав тем самым неизвестного для медийного пространства Риги 1920-х годов автора; правильное же прочтение публикации в «Слове» было таким: Л. К. «Старец Фёдор Кузьмич был масоном?Новые данные о загадочной личности» .

Автором статьи о «Томском старце» [436]был соредактор «Слова» (совместно с Николаем Бережанским) Иван Созонтович Лукаш, который, подписывая свои газетные публикации псевдонимом, обыкновенно ставил первые две буквы своего имени – Ив. – и фамилию, образованную из отчества – Сазонов [437]. Под псевдонимом Ив. Сазонов Лукаш опубликовал в «Слове» около десятка статей, вторым по частотности корреспонденций является «инициальный» псевдоним И. Л. [438] (=Иван Лукаш), затем единичная публикация под литерой В. [439], но подобная им по краткости подпись Л. К. за писателем не числилась. В то же время криптоним ЛК был достаточно распространенным в латвийском пространстве русской прессы и даже «узнаваемым». В газетах «Рижский курьер», «Маяк», «Вечернее время» так подписывал некоторые из своих публикаций питающий страсть к мистификациям и к прономинациям Леонард Король-Пурашевич [440]. Он работал в тех же изданиях, что и Лукаш, который в берлинский период своей жизни деятельно сотрудничал с газетой «Сегодня», так же как в самом начале двадцатых годов и сам Кормчий, а затем с переездом из Берлина в Ригу (в 1925 г.) оба публиковались в газете «Слово». Более того, в данном контексте следует упомянуть. что известный рижский поэт-сатирик Лери (Владимир Клопотовский) тоже иногда ставил ЛК, то есть Лери-Клопотовский, под своими текстами, его перу, кстати, принадлежит стихотворение «Москва под псевдонимом» [441]. Если не рассматривать инициалы как стратегию маскировки, то, с одной стороны, непонятно, почему Лукаш подписал несколько статей в «Слове» ЛК , буквами, не соответствующими его имени и отчеству (как в упомянутом выше более распространенном псевдониме); с другой стороны, можно предположить, что «псевдоинициалы» взяты автором из первой и третьей литер в его фамилии: Л у К аш.