Олег Афенченко - Перестроечные страдания

Как-то, придя на новый завод, я спросил своего коллегу об уровне работ одного ленинградского проектного института. «О, у них очень хорошие разработки. Всё, что они делают, по крайней мере, работает, – хоть на верёвочках, на проволочках, на подкладках, – но работает». Я спросил: «А разве может быть иначе». «Да наши машины, как правило, не работают» (т. е., отправленные заказчикам они служат им памятниками). На этом заводе небольшой группой при моём участии была сделана за три года одна машина. Мне показалось этого мало и я выразил по этому поводу недовольство. На что другой мой коллега ответил: «Не расстраивайтесь, вон наш московский головной институт за 23 года еле сделал одну машину, а вам за три года и мало». Как видите, подобное явление изложено и в затронувшей меня статье.

Далее. Я совсем не разделяю надежд автора статьи на изобретение умельца т. Пономаренко. Только не упрекайте меня, пожалуйста, в неуважении к рабочим и их недооценке. В первый же год моей работы после института мной был спроектирован роторный пресс. Естественно, при его изготовлении я большую часть времени проводил в цехе. Глядя, как сборщик опиливает деталь, я торопил его, говорил, что достаточно, можно уже собирать. Слесарь же невозмутимо отвечал: «Делать надо хорошо, а плохо само получится». Эту заповедь рабочего следует взять на вооружение всем, кто занимается, более-менее, творческим трудом. И в дальнейшем мои отношения с рабочими всегда были проникнуты взаимным уважением. Известны мне и прославленные умельцы-рационализаторы, к которым бегают на консультации наши женщины-конструкторы. Брать «интервью» у рабочих мне тоже доставляет удовольствие и я увидел, что они, знатоки техники (если хотите, влюблённые в технику), прекрасно чувствуют, «кто есть кто», кто «волокёт» в технике, а кто нет. Но если уж т. Пономаренко действительно столь талантлив, то, очевидно, его целесообразно назначить главным конструктором, а главного конструктора т. И. Коваля придать ему в качестве техника-конструктора.

В статье написано, что только восьмая муфта Пономаренко заработала. А удовлетворительной оказалась тринадцатая. Стоимость изготовления её (в экспериментальном изготовлении) составляет, как минимум, 250 р.; умножим на 13 и получим 3250 р.. За свой проект (при хорошем, а не удовлетворительном качестве) я бы взял полтысячи, плюс стоимость изготовления и тогда итог будет 750 р.. В своё время, интересуясь критерием ума, я узнал, что им является способность человека сравнить два числа. Сравним два числа: 750 и 3250. Как говорят журналисты, комментарии излишни. (Я умышленно «забыл» о восьмилетней зарплате пяти конструкторским бюро, иначе человека с высокой способностью сравнивать числа может хватить апоплексический удар).

Выше я упомянул о хорошем качестве. Что понимается под этим? Разумеется, уровень лучших зарубежных образцов. Мне надоело слышать, когда у нас при одном лишь упоминании о зарубежной технике, щёлкают языком и визжат от восторга. Так что, т. А. Тарасюк, «честь мундира», увы, давно исчезнувший анахронизм. Хотя амбиций, – в самом худшем смысле этого слова, – хоть отбавляй. Нет нужды говорить, что я с удовлетворением воспринял решение недавнего Совещания по Машиностроению довести до международного уровня 80…90% продукции машиностроения к 1990 году.

Для выполнения этой задачи следует определить причины низкого уровня и как их устранить. В каждом сколь-нибудь сложном явлении действует комплекс причин и между этими причинами может иметь место известная взаимосвязь. Видимо, дело здесь в поразительной безграмотности наших конструкторов (о материальной стороне, хотя для меня это тоже волнующий вопрос, писать не буду, т. к. о ней уже не раз писали в газетах). Можно предположить, что один из виновников безграмотности… Аркадий Райкин. Когда-то он постоянно твердил нам: «Придя в институт, забудьте всё, чему вас учили в школе; придя на производство, забудьте, чему вас учили в институте» и все добросовестно забывают, благо сделать это совсем не трудно, потому что курсовые проекты были сделаны посторонним дядей за деньги. Повинно здесь и бытующее у нас пренебрежительное отношение к теории: «Теория без практики – мертва» или «То по теории так, а на практике совсем наоборот» и пошлое «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а …”. Значит, плохая была бумага (неграмотный проект), если в ней не учтены овраги, значит, уже на бумаге было не гладко, хотя теория о том, как учитывать овраги существует; зачем же винить теорию за то, что исполнитель не использовал её!

Читать дальше