Владимир Иорданский - Два круга солидарности. Этнический и национальный факторы в современном мире

Вместе с тем, в крае весьма ощутимо воздействие современности. Оно проявляется в объединительном влиянии школы, печати и радиовещания, в умножении экономических и иных контактов между изолированными еще недавно районами. Уэдоговорящих народов сложилась интеллигенция, выражающая их устремления.

Единична ли эта картина? Отнюдь нет. Сходные, хотя и не тождественные структуры у молодых национальных образований наблюдаются во многих районах Азии и Африки.

В ряду противоречий, раскалывающих национальные общности, особое место занимает разрыв между верхами, ассимилировавшими иностранную культуру, и низами, верными своим исконным традициям. Говоря о предреволюционной России, философ Н. А. Бердяев отмечал:

«Мир господствующих привилегированных классов, преимущественно дворянства, их культура, их нравы, их внешний облик, даже их язык, был совершенно чужд народу – крестьянству, воспринимался как мир другой расы, иностранцев» [11] Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. Москва, 1990 г., с. 111. .

В годы революции и гражданской войны из этого разрыва вырвались страшные духи ненависти и вражды; ликвидация культурной верхушки страны бросила трагическую тень на всю последующую историю великого народа.

В более резкой, обнаженной форме проблема существует в странах третьего мира, где европеизированные верхи и говорят на другом языке, чем низы. Привилегии верхов огромны, весь их образ жизни в корне отличен от условий существования остального общества. Правда, в третьем мире почти нигде противоречие между верхами и низами не преодолевалось столь же радикальным образом, как в России, но и там не счесть поворотов истории, которые вызывали массовую эмиграцию интеллигенции, истребление наиболее образованной и просвещенной части общества. Достаточно вспомнить события 1964 г. на Занзибаре, где свержение монарха сопровождалось истреблением едва ли не всей арабизированной верхушки местного общества. Такой путь «консолидации» этнических общностей, как правило, сопровождался их культурным и духовным регрессом при одновременном подъеме шовинистических страстей.

Внутренняя неоднородность временами порождала острейшие кризисы. Не был ни случайностью, ни результатом только внешних давлений распад после Второй мировой войны ряда, казалось бы, прочных национальных образований. И в Германии, и в Корее, и в Йемене, и во Вьетнаме социальные и идеологические противоречия в какой-то момент оказались сильнее сознания национальной общности.

Наконец, такое важное обстоятельство, как факт, что ни на одном этапе истории национальное сообщество не бывает однородным в этническом отношении; оно всегда включает представителей других этносов, людей иного языка, иной культуры. Пожалуй, наиболее замкнутыми были родоплеменные общества, где перед интеграцией чужака вырастал барьер – необходимость его признания сородичем, человеком своей «крови». Этот барьер, тем не менее, за одно-два поколения преодолевался. Ныне ассимиляционные процессы идут проще, хотя тоже наталкиваются на трудности. Но главное: нет нации, которая не ассимилировала бы представителей различных этносов и, очевидно, не утрачивала бы тех, кого поглощают другие нации. От соотношения этих двух противоречивых тенденций во многом зависит развитие нации, ее здоровье. Как в одном из своих интервью говорил русский историк и географ Л. Н. Гумилев, «в тысячелетних колебаниях происходит беспрерывное смешивание народов. Так что нельзя говорить ни о какой «чистоте», тем более – исключительности или избранности. Этносы всегда возникают в результате контактов. В основе любого образования лежат как минимум два старых. На практике же составных частей, как свидетельствует великое множество исторических примеров, бывает гораздо больше» [12] «Известия», 12.04.1989 г., Москва. .

Через преодоление внутренней неоднородности – социальной, культурной, этнической – и происходит, по всей видимости, становление национальной общности. Ее устойчивость во многом, как показывает история, зависит от того, насколько успешно движется этот процесс. Но та же история подтверждает, что, когда стираются одни линии внутреннего размежевания, на поверхность выступают новые, ранее незаметные или не существовавшие. И все же изживание родоплеменной дробности, феодальных «пирамид», сословных, а затем и классовых барьеров образовывало как бы ступени к большей и большей национальной зрелости, ко все большей открытости, ко все большей способности сотрудничать с внешним миром, к изменению характера нации в результате все большей гуманизации межличностных отношений в ее среде.