Виталий Стасевич - Учеба, творчество, искусство. Слагаемые понятия культуры

Добро бы только обучаемых. В практике обучения основам изобразительного искусства вообще заметна склонность рассчитывать преимущественно на эмпирически-тренировочное усердие, а не на предпонимание и предвидение нужного результата изобразительного действия.

Усердие, безусловно, вещь хорошая. Но прок от него возможен только при условии постоянных и длительных занятий, да под неусыпным наблюдением не менее усердного и не ограниченного донельзя урезанным академическим временем учителя (преподавателя, доцента, профессора), да притом желательно, чтобы разносторонне осведомленного о предмете познания, умеющего «говорить об искусстве во всей его полноте, а не только о своем художественном творчестве» 1. Иначе обоюдное усердие может легко обернуться подготовкой рукодельных умельцев, имитаторов творчества, а не знатоков основ и ценностей культуры изобразительного опыта, соответствующих назначению специалистов профессиональной школы. Это условие тем более актуально, если назначение учебы не ограничивается подготовкой художников самим себе и частному заказчику на потребу, а предполагает подготовку носителей просвещения, культуры и вкуса, в чем и состоит подлинное призвание художественного образования. При специфических же условиях формирования контингента и академической жизни художественно-графических структур педагогического направления, простейшая дидактическая аксиома о том, что учеба сильна знаниями и мышлением , а не только и не столько усердием практических тренировок – особенно важна. Направленное внимание к познавательно-теоретическим аспектам изобразительной деятельности положено в основу предлагаемого ряда позиционно связанных очерков о содержании ходовых понятий изобразительного искусства и творчества. Укрепление приоритета историко-теоретических знаний и фундаментального мышления является, по мнению автора, актуальнейшей необходимостью современного художественного образования и просвещения.

В повести-притче Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» умудренная опытом птица Чианг, поощряя, поучает молодую: «Разумеется, Джон, разумеется, получается… Когда знаешь, что делаешь, всегда получается» 1. Мудрый Чианг, безусловно, прав: трудно преуспеть в деле, о котором понятия не имеешь. Знание – категория всеобщая, и необходима она постоянно, чем бы человек ни занимался: земледелием ли, науками, искусством, старым или новым – исключений нет.

Конечно, применительно, например, к земледелию или науке это условие как бы само собой разумеется. И в том и в другом случае ради успеха дела надо хорошо знать предмет занятий. Об искусстве же, особенно о современном (понятие, между прочим, преходящее), намолвлена уйма мудреных измышлений как о явлении, выпадающем за пределы нормального разумения. Вот и автор, глубоко осведомленный в истории и теории концептуализма, в своем сочинении, например, утверждает, что «концептуальные произведения… требуют от зрителей не столько суммы знаний по теории и истории искусства, сколько определенных (каких это? – С. В.) аналитических и психологических усилий» по той причине, что эти произведения «лишены специфических примет художественной выразительности» и требуют «иных правил восприятия, нарушающих укоренившуюся привычку общения с искусством» 2.

Вообще-то, от зрителя никогда особенно и не требовалось «суммы знаний»: на то он и зритель, а не искусствовед, не критик, не художник, которым без суммы знаний грош цена. Зритель без этой суммы знаний и даже без «укоренившейся привычки» общения с искусством легко при желании общался с ним на уровне житейского опыта до той поры, пока этот опыт не вошел в разлад с умозрительными, притом, лишенными «специфических примет художественной выразительности» формулами художников XX в., с которыми без «суммы знаний» общение вообще бессмысленно.

В самом деле, уж если речь зашла об «иных правилах восприятия», то следует иметь в виду, что правила, чтобы ими пользоваться, надо знать, и что правила, вообще-то, и есть теория. Во-вторых, «аналитические усилия» если и могут быть сколько-нибудь плодотворными, то только при наличии какой-никакой «суммы знаний по теории и истории» предмета, избранного объектом анализа. Тем более что «концептуализм» – по определению того же автора – направление, «объединяющее процесс творчества и процесс его исследования» 3. То есть направление по сути своей теоретичное. Как же тут без знаний и о самом направлении, и о понятии творчества, и о том, что было до и существует одновременно с направлением? От того, является ли направление продолжением предыдущего художественного опыта, или нарушает «укоренившуюся привычку общения с искусством», суть вопроса не меняется. И уж никак не обойтись без знаний истории и теории опыта, приступая к его практическому освоению с намерением, скажем, стать художником-концептуалистом.