Ирина Чайковская - Время Культуры

Следователь, несмотря на противодействие, продолжает свою работу.

Он находит и допрашивает свидетелей (одного из очевидцев преступления пытаются убить прямо в больничной палате), он хитроумным путем выявляет, что участники убийства были объеденены в ультраправой организации, ловит их на лжи и заставляет говорить правду.

Следователя, которого играет Трентиньян, не запугать, хотя самый высокий чин, он же заказчик и организатор убийства, кричит ему в бешенстве: «Вы покушаетесь на вооруженные силы и закон!».

И вот преступление раскрыто: вся преступная группа – начальник жандармерии, прокурор и начальник полиции, вместе с их клевретами, обвиняются в преднамеренном убийстве и привлекаются к суду.

Сказка? Или это сказка только для России? Может быть, в Греции все иначе?

Увы, самый конец фильма подводит жирную черту под деятельностью Следователя. Власть в стране захватывает фашистская хунта, запрещающая все: современную музыку, короткие юбки и длинные волосы, Достоевского, Толстого и Чехова, Софокла и Аристофана, Ионеско и Сартра, свободу прессы и все прочие свободы, запрет введен даже на то, чтобы разбивать бокалы по-русски. Следователь отстранен от работы, семь участников дела поочередно скончались, кто-то выпал из окна. Конец чисто кафкианский.

Возможно, вы подумали, что фильм оставляет ощущение безнадежности, но это не так. Однако, прежде чем говорить об этом, позволю себе привести образчики приемов, которые использует власть в Греции… и не только там.

На совещании у жандармского генерала до собрания оппозиции: «Вечером враг соберется в городе. Но у нас демократия. Мы будем привлекать «антитела»…

Жан-Луи Трентиньян – следователь Христос Сардзетакис

Там же: – При чем здесь американцы? – Валите все на них, даже если вы сами не правы.

На требование дать оппозиции зал директор с бегающими глазками отвечает отказом: «Зал не отвечает требованиям безопасности».

Ирен Папас – Елен

Лидер оппозиции: – Не хватает больниц, врачей, а большая часть бюджета идет на военные нужды. В мире много людей, готовых стрелять по всему, что движется. Мы служим народу, а народ нуждается в свободе.

На этих словах камера оператора переносит нас на площадь перед зданием, где происходит собрание. Жандармы в касках и с дубинками разгоняют народ, избивая людей и издеваясь над ними с садисткой жестокостью.

Еще кадр. В кабинете у жандармского генерала рассматриваются досье на оппозиционеров с их огромными увеличенными фотопортретами. Идет разговор о том, чтобы извалять их репутации в грязи. Звучит: – Как у него с женой? Еврей? Полукровка? Следите днем и ночью.

Тот, кого назвали «полукровкой», один из сподвижников лидера, чудом остается жив: за ним гонится машина, норовя сбить, раздавить, размазать по асфальту…

Начальство формулирует задачу: «Нужно завершить следствие быстро. Все ждут – страна, народ, даже заграница…»

Кстати говоря, в фильме звучит русская тема. В разгар политических баталий в город приезжает Большой балет. Вся верхушка присутствует на спектакле, в то время как оппозиция проводит свое собрание в малюсеньком выделенном ей зале. В толпе говорят о «советском беглеце» – и тут же вспоминаешь, что незадолго до событий, отраженных в фильме (а он снят по роману Василиса Василикоса и повествует о Греции 1963 года), в Париже остался Рудольф Нуриев.

Он был первым «невозвращенцем» среди артистов. В картине, где речь идет о схватке мракобесия и демократии, «беглец из советского рая» тоже играет свою игру.

Остановлюсь. Иначе придется пересказывать весь фильм.

Если известный роман Оруэлла «1984» с потрясающей наглядностью обнажает общие механизмы тоталитаризма, то Коста-Гаврас, греческий патриот, вынужденный эмигрировать во Францию, делает что-то сходное на примере Греции 1963 года.

Теперь о светлом. В этой политической ленте есть лирическая тема. Удивительная актриса играет жену убитого лидера оппозиции. Редкой выразительности у нее лицо и глаза. Она почти не говорит. Но горе живет в ее облике, горе и любовь к убитому мужу; никуда не ушедшая, она останется с ней навсегда.

Вот один из последних кадров. Следствие закончено, и под удивительную музыку молодой оппозиционер бежит вдоль красивейшего морского берега – к ней, рассказать о недолгой, увы, победе справедливости. И вот он подходит, говорит, и мы видим ее полные страдания глаза – его нет, и ее ничто не может утешить…