Делия Гусман: Тайный идеал тамплиеров

Король Франции Филипп IV Красивый в окружении семьи

Миниатюра. XIV в. Национальная библиотека Франции , Париж.

Фото репродукции

Мы уже говорили, что расширение ордена создало множество непростых ситуаций, много напряжения, и прежде всего потому, что столь специфическая манера тамплиеров проявлять себя шла вразрез с огромным количеством уже сформированных интересов.

Так, скажем, хотя тамплиеры не были против королевской власти (вспомним, например, что королевская власть требовала от своих рыцарей быть знатными по происхождению), но все же они были против определенных форм проявления этой власти. И понятно, что власть чувствовала определенную угрозу, а с течением лет эта угроза становилась все более осязаемой.

С другой стороны, сеньоры-феодалы тоже ощущали угрозу. Присущий им дух изоляции и положение властителя, замкнутого в рамках своих владений и чувствующего себя господином всех окрестных земель, вполне могли быть в одночасье побеждены духом универсального единения, который пытались провести в жизнь тамплиеры. Благодаря великой синархии, большому мировому правительству небольшие различия, мелкие ограничения, незначительные столкновения постепенно исчезли бы сами собой.

Существовала довольно близкая опасность и для духовенства , ведь многие из источников его дохода, источников власти в результате социальной деятельности тамплиеров сокращались.

Прибавим ко всему этому, что богатство тамплиеров постоянно росло, в действительности или в глазах завистников, и порождало все большую их алчность.

И добавим возраставшую со временем зависть.

Мы видим на протяжении всей долгой истории человечества, что когда какая-то организация или какой-то человек растет, гораздо легче из зависти раздавить его, чем попытаться подняться на ту же высоту или двигаться на столь же высоком уровне. И с тамплиерами происходит то же самое: их будет уничтожать зависть, зависть, идущая отовсюду, с самых разных сторон. Она будет расцветать даже в других религиозных орденах, которые никак не могли взять в толк, как этот орден тамплиеров, сравнительно молодой, достиг подобного расцвета.

Вот откуда возникнет, по одним соображениям, или по другим, или по всем причинам сразу, целый ряд псевдомотивов, имеющих одну цель – осудить тамплиеров. Для этой цели будет использовано множество средств, но все они не имеют ни малейшего отношения к истинным моральным принципам тамплиеров и к тому особому духу, который они за два столетия сумели вдохнуть в орден и в его членов.

Все аресты и сам суд представляют собой проявление злобы и враждебности. Это чувствуется в каждой детали – что было подготовлено, как все было предусмотрено, просчитано, чтобы не оставить ни единого шанса на спасение.

Заметим при этом, что не раз делались попытки получить власть над орденом тамплиеров, использовать его в своих корыстных интересах ввиду его огромной силы и огромного авторитета. Но как только становилось понятно, что тамплиеры не позволят себя использовать, те, кто старался это сделать, естественно, чувствовали себя обиженными и разочарованными. Так было в случае с императором Фридрихом II Гогенштауфеном, который владел множеством земель на юге Италии и который, согласно своим представлениям о правах владетельного сеньора, хотел подчинить тамплиеров своей власти, но у него это не получилось, потому что тамплиеры никому и никогда не позволяли такого. Закончилось все тем, что Фридрих почувствовал себя уязвленным, начал открыто клеветать на орден, причем делал это многократно, и к тому же лишил его всех владений.

Зависть (из Аллегорий Добродетелей и Пороков)

Фреска Джотто ди Бондоне. Фрагмент. 1306. Капелла дель Арена, Падуя, Италия

Папа Иннокентий III , когда начался его конфликт с Фридрихом Барбароссой, намеревался использовать тамплиеров в качестве посредников, но они в который раз отказали ему. Однако в этом случае папа не настаивал.

Любопытно, что среди обиженных оказались и члены ордена Святого Доминика , которые в начале были большими друзьями тамплиеров и проявляли свою поддержку и расположение во всевозможных формах. Но когда пришло время процесса, доминиканцы оказались в рядах их самых ярых обвинителей и применили практически все средства, которыми пользовалась инквизиция.