Анатолий Терехов - Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия

Вот так благодаря любознательной собаке люди узнали про пурпур – любимый цвет римских императоров.

Богат как Крёз, а живёт как пёс.

Где я лисой пройду, там три года куры не несутся.

Волк по утробе вор, а человек по зависти.

(«Дверь смерти»). В мифологии кельтов Британских островов собака, сторожившая вход в царство мёртвых, спутник бога войны и смерти.

Загадочен, причудлив и многолик потусторонний мир островных кельтов.

Насколько нам известно, загробное существование у ирландцев и валлийцев (коренных жителей юго-западной Англии) мыслилось ими как своеобразное продолжение земной жизни. Оно протекало где-то на далёких островах или в недрах ближайшего холма-сида и, в отличие от существования земного, было наполнено только радостью, счастьем и наслаждением (см.: Кон Аннон ). Похожий рай существовал далеко на юге – в Древнем Египте. Но блаженные Поля Пару были доступны лишь тем, кто на суде Осириса мог доказать свою безгрешность (см.: Анубис ). А вот северные райские кущи были гарантированы любому кельту – будь то святой или закоренелый преступник.

У валлийского потустороннего мира имелась своя особая «изюминка»: он весь был пропитан духом охоты. Охотились все: и боги, и люди. Охотились всегда: и в стужу, и в зной. Охотились везде: и в мире живых, и в мире мёртвых.

Каждый вечер на просторы Уэльса из преисподней вырывалась свора белоснежных гончих с рыжими ушами – Конн Аннон. Это выезжал на охоту за людскими душами владыка Аннуина Араун. И каждый вечер жители Британии с тревогой прислушивались к далёким звукам, боясь услышать лай его красноухих псов – верный знак близкой и неотвратимой смерти.

Впрочем, Араун охотился не только по ночам. Его рогатую фигуру, мчащуюся на сером жеребце в окружении своры, можно было увидеть и днём. Но при свете дня ни он, ни его собаки никакой опасности для людей не представляли, так как были заняты обычной охотой на зверя. Кстати, описанием такой охоты, во время которой между Арауном и королём Диведа Пуиллом вспыхнул конфликт по поводу загнанного оленя, открывается сборник древних валлийских мифов «Мабиногион» (см.: Кон Аннон).

Однако в богатой мифологии кельтов Араун был не единственным повелителем человеческих душ. Пожелтевшие листы пергамента донесли до нас имя ещё одного загробного владыки – Гвин ап Нуда. Того самого Гвин ап Нуда, «которого Господь поставил над дьяволами в Аннувине, чтобы они не погубили всех людей». Это цитата из валлийской повести о Килухе и Олвен (см.: Дридвин ). Она – пример того, как христианство, не сумев одолеть языческих божеств в открытом противоборстве, тихой сапой низвело их до уровня персонажей народных легенд и суеверий. «Окатоличенный» Гвин ап Нуд стал предводителем Дикой охоты, королём местных фей и покровителем охотников Западной Англии. По рассказам местных жителей, он и в наши дни носится со своим псом по пустынным местам ночного Уэльса, нагоняя страх и оторопь на припозднившихся путников.

А в давние-предавние времена сын верховного бога Нуда Гвин был великим воином и охотником, грозным богом войны и смерти, повелителем загробного мира. О нём рассказывает старинная поэма, которая дошла до нас в составе так называемой Чёрной Кармартенской книги (конец XII в.) [123] Кельтская мифология… .

Смысл поэмы тёмен и загадочен. Она построена в форме диалога двух персонажей: Гвин ап Нуда и ищущего у него покровительства Гвиднея Гаранира – повелителя страны, которая ныне покоится на дне залива Кардиган Бэй.

Встреча героев происходит в тот самый момент, когда Гвин возвращается с очередной битвы. Он ещё весь охвачен боевым пылом, его шлем разбит копьём врага, щит расколот. Бог восседает на «крутобоком коне – грозе сраженья», рядом с ним – его преданный пёс Дормарт. После взаимных приветствий и славословий Гвин возносит хвалу своему хвостатому другу:

Гвидней льстиво подхватывает похвалу:

(Другой вариант этой строфы выглядит так: