Софья Тихонова - Историческая память в социальных медиа

Цифровое общество в предметном поле социальнофилософского анализа

Социально-философский анализ влияния цифровых инструментов на социальную реальность длительное время строился в формате структурно-функционального анализа. Сетевая парадигма анализа социальных процессов, сформированная на основе трудов М. Кастельса [Кастельс, 1999; Кастельс, 2004], оперировала понятием «сетевое общество», подчеркивая роль интернет-сетей в появление нового типа социальной организации. Однако массовое распространение интернет-сетей и даже сервисов социальных сетей не вызвало радикальных необратимых изменений в современных социальных системах. Скорее, мы наблюдаем мягкое «обрастание» вертикальных ансамблей властных иерархий горизонталями сетей при усилении диффузии и снижении четкости дифференциации внутренних элементов иерархий. Сети не вытеснили древовидные вертикали, но они смягчили и размыли их, вывели на прямую связь с акторами микроуровня.

Причина тому – не столько ригидность и инерционные процессы, сколько праксеологический характер концепции «цифрового общества», ее встроенность в процессы государственного строительства. Государства как субъекты внутренней политики с конца 90-х гг. ХХ века активно модернизируют свои системы массовой информации, заменяя массовую коммуникацию с гражданами по модели «компетентный представитель – неопределенно большая аудитория» моделью «единое окно – идентифицированные все». В новых коммуникационных ансамблях повышается прозрачность управленческих процессов для наблюдателя, с одной стороны, а, с другой, используются различные (от педагогических до экономических) средства стимуляции гражданской активности, поскольку потребление государственных и муниципальных услуг пассивным гражданином невозможно. Масштабность государственного реформирования, связанного с информатизацией государственно-управленческих процессов, ограничила стихийное развитие сетевых процессов, канализировала их и привязала к заложенной Модерном модели конституционных правовых социальных государств, управляющих социальной динамикой своих обществ.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что анализ структуры цифрового общества на макроуровне осуществим, скорее, средствами правоведения и политологии, нежели инструментами социальной теории. Ключом к пониманию специфики цифрового общества является массовый микроанализ, позволяющий ответить на вопросы о том, как статус пользователя интернета изменил социальные практики обывателя, какие новые их формы он вызвал к жизни.

Восстание умнеющих толп

Современная цифровая среда характеризуется большей предрасположенностью к социальному взаимодействию, чем какая-либо другая в предшествовавшие исторические эпохи. Интернет-коммуникация создала предпосылки для объединения людей с любыми целями: политическими, производственными, культурно-досуговыми. Социальные медиа сделали возможной практику реального взаимодействия больших групп людей, которое осуществляется как в офлайн-, так и онлайн-форматах. Массовость стала отличительной чертой социального действия, носящего в то же время сетевой характер. Интернет-сообщества упрощают коммуникацию и создают новые основания для развития социальной солидарности. В первую очередь они трансформируют социальную функцию массы – одного из самых проблематичных для социально-философской традиции коллективных субъектов.

Практики сетевого взаимодействия создали эмпирическую базу для пересмотра основных философских подходов осмысления феномена толпы и массового общества, которые складывались на протяжении всего XX в. В работах Г. Лебона, З. Фрейда, С. Московичи, Т. Карлейля, Г. Тарда, Н.К. Михайловского массы рассматривались в негативном контексте как угроза прежней человеческой цивилизации, замещаемой «веком толп». Указанные авторы не проводили методологического разграничения между понятиями «масса» и «толпа», что привело к дальнейшему синонимическому хождению терминов в научном обороте [цит. по: McClelland, p. 112]. Толпа характеризовалась как хаотичное начало, склонное к разрушению, а не созиданию. Философы представляли ее как слабоуправляемое скопление людей, главными чертами которого были утрата индивидами способности к наблюдению и осмысленному действию, подчинение бессознательным инстинктам. Доминирование масс связывалось с неразвитостью и низким умственным уровнем большинства, которое в толпе утрачивало самостоятельность личности, критичность ума и способность к рациональному суждению. Естественной формой действия толпы, легко подчиняющейся внешним стимулам, по мнению мыслителей, была паника. Импульсивные реакции толпы на внешние раздражители объяснялись обезличиванием человека и растворением его в массе, что приводило к невозможности самостоятельно контролировать свои страсти и противостоять манипулятивным влияниям [Валевич, с. 106–110].