Владимир Колесов - Концептология

Ориентация на ту или иную гносеологическую парадигму обеспечивает содержание исследования; уклонения в ту или иную сторону определяются авторским темпераментом, но не только. В основе выбора лежит предпочтение ментальности. Вот как очень точно описывает Дмитрий Галковский расхождение между двумя субъектами русской истории в отношении к слову:

Мандельштам допустил грубейшую ошибку, придав русскому слову номиналистическое значение... Бердяев и Мандельштам вкладывали в понятия «реализм» и «номинализм» разный смысл. Мандельштам, говоря о номинализме русского языка, имел в виду его рассыпанность, анархизм, существование каждого слова как замкнутого микрокосма, монады. Слова для Мандельштама имели «вещный» характер. Их нельзя свести к абстрактным категориям. Бердяев же, говоря о номинализме (и соответственно реализме) языка, вел речь о мнимости, фиктивности слов и, соответственно, об их реальности, связи с действительностью. Ошибка Мандельштама в недооценке «живости» русского языка, способности его к сцеплению слов в различные иерархические структуры, весьма слабо связанные с миром вещей. Бердяев же не понимал, что русское слово само по себе несвободно. Русское слово несет в себе яд несвободы... Самостоятельность слова (номинализм) и самостоятельность сцепления слов, вызывающая создание идеального мира (реализм) приводят к свободе фантазий и к их бездушному отрыву от реальности. Номинализм же как фиктивность слова и реализм как его существенность и способность к влиянию на мир реальный приводят к ложной сбываемости.

Влияния личного темперамента сказывались в национальной принадлежности оппонентов: Бердяев склонял свой «реализм» в сторону концептуализма, тогда как Мандельштам пытался совместить свой «номинализм» с реализмом.

Принципиальный синкретизм Концептологии предполагает использование всех трех программ, но в различной плоскости исследования.

Все три имеют своим центром Слово, но в реализме Слово дано, а в номинализме и концептуализме оно задано — с целью определить идею (номинализм) или ее окончательно сформулировать (концептуализм). Для реалиста Слово — материал, основа исследования, для номиналиста — метод описания, для концептуалиста — цель познания («эпистема»). Соединение всех трех программ в общую модель позволяет видеть объект объемно и целиком.

Впоследствии на примерах мы выясним, каким образом «синкретизм программ» позволяет работать с конкретным материалом.

Задания:

1. Как вы понимаете слова А. Ф. Лосева: «Слово есть сама вещь, понятая в разуме»? Отобразите эту мысль графически (семантическим треугольником).

2. В чем отличия между Западом и Россией в изменении идеологии познания?

3. Какова сущность русского реализма?

В поисках основных различий, существующих между русским (православным) и западным (католически--протестантским) миросозерцанием исследователи давно обнаружили нескрываемое свойство западной мысли — ее ориентацию на сугубую рациональность, практичность и предметную вещность. Необходимо прояснить, каким образом возникло такое различие в умах общего племени индоевропейцев, появилось исторически недавно.

Лев Шестов утверждал, что именно александрийский еврей, мудрец Филон вписал в Четвертое Евангелие фразу εν αρχη ην ῾ο λογος — «вначале было слово», и тогда уже «культурные народы согласились принять Библию, ибо в ней было всё то, чем они привыкли побеждать». Оставим на совести философа его суждение, но вдумаемся в сам факт: иудей выразил мысль, которая стала основой всех последующих движений европейского разума.

Значительно позже, в XII веке, гений Аристотеля подарил Европе ту великую мысль, что мысль и язык взаимозависимы, что идея не может существовать без воплощения в слове, что логическое и языковое представляют собою две стороны одного листа, на котором и записаны знаки культуры. Разорвать их никак нельзя, но их «разорвали» разделившиеся христианские конфессии. Из двоичной формулы

ratio = мысль → ментальность

logos = язык → духовность

католичество извлекло первый член, а православие — второй. Это обусловило и особенности средневековых европейских литератур, и отношение к ним разных слоев общества.

Разумеется, на практическом уровне существования это не приводило к тому упрощенному состоянию, которое часто приписывается сегодня русским: будто в отличие от логически строгой мысли и прагматической рассудочности западного человека мы обретаемся на уровне образов и впечатлений и неспособны к разумному решению проблем. Рассудительность и практическая тонкость мысли русского мужика поражает иностранца с XV века, с этим тоже все в порядке. Речь идет о предпочтениях : для русского сознания духовно идеальное, возвышающее над бытом выше приземленно человеческого рационализма. Дух направляет мысль, а не наоборот. Следовательно, слово движет мышление.