Глеб Морев - Поэт и Царь. Из истории русской культурной мифологии - Мандельштам, Пастернак, Бродский

Конъектуры в квадратных скобках в тексте публикации 2006 года сделаны автором дневника; косвенный пересказ сокращенного текста принадлежит ему же.

Мы пользуемся фрагментами интервью Кэрол Аншютц, не вошедшими в окончательную версию фильма «Бродский не поэт».

В 1971 году из Ленинграда во Францию выехал художник Михаил Шемякин. Этот отъезд был, сколько можно судить, частью работы по «профилактике» Шемякина со стороны КГБ (подробнее см.: Егерев В.В . Нас свел столетний юбилей вождя // Следствие продолжается… СПб., 2016. Кн. 10. С. 145–147). Все детали сюжета с выездом Шемякина еще предстоит выяснить историкам, но можно констатировать, что выезд на Запад не по израильской линии и с сохранением советского паспорта воспринимался в 1971 году как осуществленный по инициативе и под контролем КГБ; отсюда и иронически-неприязненная реплика Бродского в отношении Шемякина, сказанная им Веронике Шильц в 1971 году: «Я думаю, что в Париж Шемякин прибыл по крайней мере в чине полковника КГБ» (см.: Там же. С. 472).

См.: Проффер К . Указ. соч. С. 255; Проффер Тисли Э. Указ. соч. С. 77. Совсем уже фантасмагорические формы этот миф принимает в книге Людмилы Штерн «Бродский: Ося, Иосиф, Joseph» (М., 2001), где утверждается, что Бродский был в списке диссидентов, который Никсон собирался обсуждать с Брежневым (с. 125).

Как это случилось в аналогичной ситуации с уже упомянутым другом Бродского Геннадием Шмаковым – после заключения им в 1974 году (фиктивного) брака с американкой того год не выпускали в США.

См. о нем в некрологе Washington Post (2003. October 21).

Опубликовано на сайте Association for Diplomatic Studies and Training (www.adst.org/OH TOCs/Anschultz, Norbert L.toc.pdf).

В 1970 году именно опасение, что власти, допустив выезд на нобелевскую церемонию, помешают его возвращению в СССР, стало причиной отказа Солженицына от поездки в Стокгольм. Ср. прецедент 1966 года, когда, по словам А.С. Есенина-Вольпина, «впервые, начиная с 30-х годов <���…> явно враждебного коммунистической партии человека выпустили за границу» (Белая книга о деле Синявского и Даниэля. С. 402): 8 февраля (дата дается по: Tarsis Arrives in London // The New York Times. 1966. February 9. P. 16; указано М.Н. Золотоносовым) из СССР для чтения лекций по приглашению Лестерского университета (Великобритания) выехал писатель В.Я. Тарсис, с 1962 года открыто публиковавшийся за рубежом, подвергавшийся принудительному лечению в психбольнице в 1962–1963 годах и в 1964 году исключенный из Союза писателей. Однако выездная виза была дана Тарсису в рамках заранее разработанной КГБ СССР и утвержденной ЦК КПСС тайной схемы (Тарсис о ней не знал), предполагавшей «разрешить ему выезд из Советского Союза за границу с закрытием обратного въезда» (записка председателя КГБ СССР В.Е. Семичастного и генпрокурора СССР Р.А. Руденко в ЦК КПСС от 2–4 октября 1965 года: Документы свидетельствуют… Смотрели за каждым. «Палата № 7» / Публ. Т. Домрачевой, Л. Чарской // Вопросы литературы. 1996. № 2. С. 297). 19 февраля 1966 года находившийся в Лондоне Тарсис был лишен советского гражданства. В истории СССР был лишь один случай, когда под международным давлением и с учетом уникального стечения личных обстоятельств политический оппозиционер мог выезжать из страны и возвращаться обратно, – речь о Е.Г. Боннэр, жене академика А.Д. Сахарова. Однако и эта практика была пресечена весной 1984 года.

Весной 1971 года Виктор Ворошильский посетил Литовскую ССР; на обратном пути «всей семье Ворошильских устроили обыск – лагерный шмон по первому разряду, с раздеванием и так далее» ( Венцлова Т. Статьи о Бродском. М., 2005. С. 10).

См., например, подготовленную Бобковым 10 мая 1972 года, как раз перед визитом Никсона в СССР, справку для ЦК КПСС о цифрах еврейской эмиграции и о списке известных отказников (Еврейская эмиграция в свете новых документов. С. 136–144).

Волков С. Указ. соч. С. 160–163.

См.: Фаликов И. Евтушенко: Love Story. М., 2014. С. 358.

Волков С . Диалоги с Евгением Евтушенко. М., 2018. С. 497–498.

Думается, что именно информация о планах заключить фиктивный брак послужила причиной резкой – в плоть до угрозы судебного преследования – реакции Бродского на текст воспоминаний Карла Проффера о нем, с которыми он познакомился в рукописи в 1987 году, после смерти автора. С точки зрения Бродского, выход такого откровенного текста, как заметки Проффера, был жестом, деконструирующим его поэтическую биографию (см.: Проффер Тисли Э . Указ. соч. С. 173–175).