Александр Севастьянов - Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Аналогично исчерпали свои возможности (или близки к этому) и соответствующие структуры крупнейших компаний, копирующие государство.

Всё это на практике означает необходимость демонтажа и государств, и олигархических гигантов».

А поскольку ни олигархические гиганты, ни государства не желают почему-то (экие сволочи!) кончать жизнь самоубийством, то всё обстоит очень плохо, а будет и ещё хуже, ибо «коррупционно-бюрократические уродства будут накапливаться. До тех пор, пока не нашедшее сил для отказа от них общество не рухнет в глобальный кризис».

Ну, а дальнейшее, спасибо железной логике профессора, всё снова становится просто и ясно:

«Такое положение не может не породить глубочайшего антагонизма именно среднего класса и государства. Вся история — это битва среднего класса за ослабление государства».

Итак, вместо ожидавшегося призыва к войне соединённых креативных европеоидов против неспособного к прогрессу «дикого мяса», мы на данном этапе имеем лишь призыв к войне на стороне глобального среднего класса — носителя идеалов процветания и прогресса — против государства как такового. И, соответственно, на стороне русского среднего класса — против России. Таков императив профессора Хомякова и его верной НОРНЫ, очередная навязчивая идея. Учитывая ту галиматью, которую насочинял профессор по поводу среднего класса и государства (да простит меня читатель за воздержание от анализа государственнических воззрений и мифов П.М., но ликбез выходит за рамки моих жизненных задач), это надо понимать как войну за всё хорошее против всего плохого . Ну, ясное дело, какой же порядочный русский человек может стоять в стороне от такого противоборства! Мы за правое дело, а кто не с нами, тот против нас, а значит — гад и сволочь самая распоследняя. Этой параноидальной логикой тотальной нетерпимости пропитано всё устное и письменное, что исходит от НОРНЫ и её адептов, «Северного Братства» особенно. Классика психиатрии, что уж тут говорить.

Но у меня нервы крепкие, меня на понт не возьмёшь. Я ещё способен, не дрогнув, называть негра негром, пидораса — пидорасом, бабу — бабой, а параноика — параноиком.

Как уже понял читатель, меня в минимальной степени заботит судьба человечества, зато в максимальной — судьба русского народа. И «анархическая русофобия», предлагающая русским людям бороться против демонизированного российского государства, для меня ничем не лучше «патриотической русофобии», предлагающей бесконечно жертвовать правами и интересами русского народа ради укрепления российской государственности и/или ради империи. «Анархическая русофобия» Хомякова и «патриотическая русофобия» имперцев — это Сцилла и Харибда, два кровожадных чудовища, между которыми лежит путь русского националиста. Я считаю тот и другой тезисы — ущербными, однобокими крайностями, сконструированными кустарями от политики при полном забвении диалектики. Но если до сих пор я боролся против имперской парадигмы (как наиболее распространённой и живучей в русском движении), ставящей интересы государства выше судьбы государствообразующей нации, то теперь мне приходится исправлять перекос и восставать против парадигмы анархической, призывающей разрушать государство ради нации. (О том, что нация без государства и дня не проживёт, как улитка без раковины, они знать не хотят.) Я за государство, но не ради государства, а ради нации, его создавшей.«Россия — для русских!» — этот лозунг, выраженный на века Александром Третьим, вполне обнимает для меня всю философию моей Родины. За воплощение этого лозунга в жизнь я и борюсь, не жалея сил.

А значит, настало время поставить на место русских псевдонационалистов — борцов с Россией.

Для начала разоблачим выдуманную Хомяковым взаимосвязь классовой и национальной борьбы с фактором государства. Здесь очередное «узкое место» НОРНЫ.

Вот какой тезис берётся защищать наш всезнающий профессор:

«При слабом государстве сильный средний класс легко подавляет любых инородцев. Подавляет сам, отмахиваясь от попыток государства этому помешать. При этом инородцы либо уничтожаются, либо обращаются в рабство (если это экономически целесообразно). Данный тезис мы тоже здесь доказывать не будем. Ограничимся его яркой иллюстрацией. Наиболее тотальный геноцид — индейцев в Северной Америке и тасманийцев в Австралии осуществили не контролируемые государством, не связанные его законами первопроходцы. И эти первопроходцы так радикально разобрались с индейцами, что тех остались считанные проценты от первоначальной численности».