Владимир Муравьев - Легенды старой Москвы

На другой, противоположной Институту Склифосовского стороне на Сухаревскую площадь выходит улица Сретенка, тоже пока еще не застроенная небоскребами. По левой стороне Сретенки стоит отреставрированная церковь XVII века Троицы в Листах — приходская церковь стрельцов Сухаревского полка.

По этой стороне Сухаревской площади большинство старых домов снесены, но открывшаяся за ними застройка также малоэтажная. В одном из сохранившихся двух старых домов постройки середины XIX века, в доме № 6, в 1900-е годы жил в дешевых номерах молодой гравер И. Н. Павлов, впоследствии получивший известность благодаря своим работам, посвященным старой Москве.

После сноса лавок и трактиров открылся вид на яркий, сверкающий разноцветной керамической плиткой доходный дом, построенный архитектором С. К. Родионовым в 1900 году. Этот дом представляет собой фантазию на темы русских хором XVII века. Его крыша сделана в виде двух перпендикулярных друг другу четырехскатных коробов с узорной решеткой по коньку, кроме того, на одном из углов крыши установлена башенка с флюгером. Главные конструктивные вертикальные и горизонтальные элементы дома имеют белый цвет, и вставленные между ними цветные изразцы напоминают бело-красный декор, принятый в парадных постройках XVII века, только вместо красного цвета здесь главенствует ярко-зеленый. Этот дом своей необычностью и раньше обращал на себя всеобщее внимание, но прежде он выходил на Сухаревскую площадь боковым фасадом, теперь же открыт главный фасад, обращенный в Панкратьевский переулок.

Одним словом, каждый своими глазами осмотревший Сухаревскую площадь может убедиться, что градостроительная ситуация там практически осталась такая же, как и во времена, когда на площади стояла Сухарева башня, которая и сейчас бы царила над округой, тем более что ее место — на вершине одного из самых высоких московских холмов, на которых, как известно, стоит Москва.

У Николая Васильевича Гоголя есть статья «Об архитектуре нынешнего времени». Отмечая, что в нынешнее время (то есть в его, в середине XIX века) дома в городах стараются «делать как можно более похожими один на другой», он предлагает добиваться красоты и разнообразия городских пейзажей путем нестандартной планировки кварталов и расположения в них зданий разных объемов. «Нужно толпе домов, — пишет Гоголь, — придать игру, чтобы она, если можно так выразиться, заиграла резкостями, чтобы она вдруг врезалась в память и преследовала бы воображение».

Открытие памятника Н. В. Гоголю 26 апреля 1909 года в Москве на Арбатской площади. Автор скульптуры Н. А. Андреев

Одним из элементов, создающих «игру» города, Гоголь называет размещение в нем башен, или, употребляя современный градостроительный термин, вертикалей.

«Башни огромные, колоссальные необходимы в городе… Они составляют вид и украшение, они нужны для сообщения городу резких примет, чтобы служить маяком, указывавшим бы путь всякому, не допуская сбиться с пути. Они еще более нужны в столицах для наблюдения над окрестностями… Строение должно неизменно возвышаться почти над головою зрителя, чтобы он стал, пораженный внезапным удивлением, едва будучи в состоянии окинуть глазами его величину. И потому строение всегда лучше, если стоит на тесной площади. К нему может идти улица, показывающая его в перспективе, издали, но оно должно иметь поражающее величие вблизи. Чтобы дорога проходила мимо его! Чтобы кареты гремели у самого его подножия! Чтобы люди лепились под ним и своею малостью увеличивали его величие! Дайте человеку большое расстояние — и он уже будет глядеть выше, гордо на находящиеся пред ним предметы; ему покажется все малым. Мы так непостижимо устроены, наши нервы так странно связаны, что только внезапное, оглушающее с первого взгляда, производит на нас потрясение. И потому вышину строения подымайте в соразмерности с площадью, на которой оно стоит. Если оно с последнего края площади кажется малым, и зритель не ощущает изумления, но должен для этого близко подойти к нему, то здание пропало, а вместе с ним пропали труды и издержки, употребленные на сооружение его».

У Гоголя в его описании башня не имеет названия, но по многим деталям — как она показывается издали в перспективе улицы, по зрительному эффекту, который производит башня на человека, вышедшего с улицы на площадь, — все это вызывает в памяти путь по Сретенке к Сухаревой башне, зафиксированный на многих старых фотографиях и гравюрах.