Вадим Чекунов - Китай

Учеба, безусловно, важна. Каждый сознательный родитель стремиться дать своему чаду достойное образование. Устраивает его в школу попрестижнее, не жалея на это денег. Престижность школы определяется ценой на обучение, загруженностью программы и процентом поступивших в вузы выпускников.

Дети корпят над чудовищными кучами домашних заданий, сдают неимоверное количество всевозможных экзаменов, самыми страшными из которых, разумеется, являются государственные. Даже спустя много лет после окончания школы китайцу будут сниться кошмары, как он сидит на экзамене, – так другим, некитайским людям, снятся самые стрессовые события их жизни – свадьбы, разводы, первые роды, тюрьма, армия или война. Успешно пройдя испытание госэкзаменами и поступив в университет, китайское чадо облегченно вздыхает – самое тяжелое время позади, теперь можно расслабиться. Следующие четыре года студент не делает практически ничего, проводя учебное время в щадящем режиме. Он ходит, конечно, на занятия и вроде даже что-то записывает, но в подавляющем большинстве китайских вузов к нему самое лояльное отношение со стороны учебной части. Если студент посчитал, что ему задают слишком много на дом и нагрузка на него непосильна, – он идет в деканат, жалуется на тяжелые условия и решение принимается в его пользу. Распоясавшегося преподавателя просят следить за собой, и вместо трех страниц текста для чтения на неделю задавать две, а лучше одну. «Ведь вы должны понимать, у студентов много предметов, очень много заданий, они устают и не справляются» – проникновенно пояснят в учебной части растерянному преподавателю-иностранцу. Обычно именно эта категория преподавателей усердствует поначалу в учебном процессе, по привычке. Местный педагогический состав в курсе положения дел и учащихся понапрасну не напрягает.

Вылететь за низкую успеваемость практически невозможно. За все годы работы в Китае я лишь раз был свидетелем исключения студента из университета. И то – не за плохую учебу, а за «аморалку». Оказалось, он совершил вопиющий проступок – провел тайными путями в свое мужское общежитие подругу. Когда студенты рассказали об этом происшествии, я очень удивился отчислению такого человека. Студенты потребовали объяснить. «Ну смотрите, – сказал им. – Во-первых, у парня здоровая тяга к жизни – он не в компьютерные игры рубится ночи напролет, а интересуется девушками, и у него есть подруга. У вас, парни, есть подруги?» Парни смущенно промолчали. «Идем дальше. Он сумел обойти все препятствия на пути – нашел способ провести свою зазнобу в строго охраняемое вахтерами здание. Вы сумеете?» Снова молчание. «Он договорился со всеми соседями по комнате. Сколько их было?» «Семь! У нас восемь человек живет в каждой комнате!» – охотно ответили на этот раз студенты. Теперь настал мой черед молчать, переваривая информацию. Я-то думал – ну двое-трое соседей у него было… «Семерых он сумел убедить освободить ему на пару часов комнату!» – наконец воскликнул я. «Он нашел общий язык со всеми, всю операцию провел успешно… Почти успешно. Кстати, на чем он попался?» Ответ студентов удивил меня еще больше: «Ни на чем. Кто-то через несколько дней тайком рассказал коменданту общежития, а он потом доложил декану». «А сам студент – неужели признался, что так и было?» «Да, он честный человек, признал свою вину». Я снова помолчал. Потом сказал: «Ребята! Да его надо было если уж не поощрять за это все, то хотя бы простить и назначить старостой курса! Честный, активный, убедительный, умеющий решать непростые задачи и организовывать сложные мероприятия – это же прирожденный лидер!»

Но никто не согласился со мной. Потому что паренек этот слишком уж оказался дерзок и вызывающе непохож на своих соседей по комнате, одногруппников и однокурсников. Выделяться – чревато плохими последствиями. Поэтому нужно быть как все, держаться коллективных установок, правил, традиций, не привлекать к себе внимания. Казалось бы, при такой перенаселенности и вследствие этого огромной конкуренции при устройстве на рабочие места – это явно пагубная традиция. Но нет. Во-первых, нужны в основном просто исполнители, во-вторых, невыделяющийся человек надежен и лоялен, маловероятно, что он выкинет какой-либо «фортель». Ну и в-третьих, на помощь приходят связи (в случае студентов – родительские, как правило) – так называемые « гуаньси », аналог нашего «блата» и «своей руки». Этими гуаньси пронизано все китайское общество, как земля в лесу грибницей. Правда, есть существенное отличие – если мицелий расползается по лесной подстилке вширь на десятки километров, то китайские связи это ярко выраженная вертикаль. Нет особого смысла заводить связи среди равных, а китайцы люди очень и очень практичные. Поэтому всегда в этих отношениях один чем-то, да выше другого. Самые очевидные связи возникли и укрепились в Китае давным-давно, еще во времена Конфуция, который сформулировал принцип почтительного сыновьего отношения к старшим – это всевозможные связи типа «сын – отец», «старший – младший», «правитель – подданные». Женщины, разумеется, не учитывались вообще, время такое было. Поэтому отец и муж главнее всех в семье, а после его ухода из жизни место главного переходит к старшему сыну, а то и вообще может достаться младенцу – главное, чтобы мужского пола. Жизнь штука сложная, и бывает так, что мужчин вообще не остается в семье. Тогда вся сила переходит к тем женщинам, что имеют отношение к линии отца. У его бабушки, матери, сестры – явное преимущество перед теми, что со стороны его жены. Понятие «равенство» для китайцев не имеет здравого смыла и практичности.