Владимир Шадруский - Марк Алданов - комментатор русской классики

По мнению швейцарского исследователя, в «Начале конца» Алданов «прямо создает свой вариант Раскольникова, чтобы показать всю нелепость поведения убийцы в романе Достоевского» и «придает своему тексту метатекстуальную функцию» [300] Там же. С. 154. . Но нас беспокоит вопрос, зачем Алданову мог понадобиться двойник Раскольникова и неужели им могла двигать только мотивация «метатекстуальной функции»? Если учесть контекст романа, ощущение состояния на краю пропасти, наполненность атмосферы ненавистью, то должно стать понятно, что вариант современного Раскольникова представлен не для того, чтобы играть в литературные игры с Достоевским. А для того, чтобы признать тупиковость развития европейской цивилизации, которая выращивает убийц, подобных Соколовичу и Альвера.

Тассис совершенно справедливо различает дистанцию между Альвера и его автором: «Алданов не верит в идею, развитую в статье молодого человека.», но другие его суждения более чем спорны. «Алданов считал, что Достоевский зря защищал своего героя»; главная задача Алданова «заключается в том, чтобы обесценить персонажа-убийцу, лишить его каких-либо положительных черт, какой-либо привлекательности. Алданов приложил все усилия для того, чтобы принизить Альвера и исключить какое-либо проявление жалости к нему со стороны читателя. Он сознательно и последовательно рисует портрет подлого и отталкивающего убийцы. отличается от Раскольникова тем, что ни когда не испытывает ни малейшего угрызения совести» [301] Там же. С. 155, 156. . В финале своей работы Ж. Тассис полагает, что Алданов «крайне упростил, сделал схематичным персонаж Раскольникова. Он стер все его сомнения, вопросы, сократил его рассуждения, лишил его трагизма. Сложному Раскольникову он противопоставляет упрощенного, неглубокого и отталкивающего Альвера. Но его комментарий к “Преступлению и наказанию” отлично выражает амбивалентность отношения эмигрантского писателя к творчеству великого писателя XIX века» [302] Тассис Ж. Достоевский и русское зарубежье XX века / Ред.: Ж.-Ф. Жакар, У. Шмид. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008. С. 158. . Однако в этом выводе нет понимания образа Альвера с учетом контекста романа и всего творчества Алданова. Вопросы возникают уже у нас. Почему Алданов должен сердиться на Достоевского за желание помочь Раскольникову? И зачем ему столько старания в обрисовке образа второстепенного отрицательного героя? Не желая приукрашивать отношение Алданова к Достоевскому, попытаемся дополнить существующие анализы.

Обращение Алданова к Достоевскому не прекратилось и после Второй мировой войны. Более того, в послевоенном романе Алданов впервые создает образ самого Достоевского. В.А. Туниманов полагает, что Алданов, выведя писателя персонажем романа «Истоки» (1950), после неудачи с биографией Достоевского «отчасти взял реванш» [303] Туниманов В.А. Достоевский в художественных произведениях и публицистике М.А. Алданова // Туниманов В.А. Достоевский и русские писатели. СПб.: Наука, 2004. С. 239. . Образ Достоевского в этом романе сформирован знанием фактов биографии писателя и алдановским вымыслом. Что любопытно, в сценах с Достоевским опять проявляется сюжет «Преступления...». Приват-доцент Черняков оказался под сильным влиянием «гипнотизера», «сердцеведа», «знатока человеческой души в ее взлетах и падениях». До встречи в доме Достоевского он мог назвать писателя «мастером сочинять», у которого «непременно: люди говорят о божественном и подслушивают у чужих дверей» и который может потребовать сжечь сто тысяч. Во время встречи Черняков удивляется необычному характеру хозяина дома - странности мыслей и общения. Достоевский вспоминает даже «Преступление и наказание» и не без гордости рассказывает о сцене убийства: «Помните, как он там стоит и ждет, а? У-у, как написано! - Он вдруг затрясся. - Я, когда писал, то и сам мог убить! Пускай немец так напишет, а? Да и сам граф Лев, он ведь только своих графов и знает, а зачем же граф Спиридон этаким неблагородным манером кокнет по голове старуху-процентщицу?». Он показывает себя настоящим пророком, обещая страшную революцию и даже одну из первых ее жертв - отмену буквы ять... В течение нескольких лет после встречи «Смысл слов Достоевского вспоминался Чернякову не вполне ясно. Ему запомнились слова, что все кончится антропофагией, что свобода перейдет в рабство, а социализм станет страшным, кровавым, и вместе пошлым адом. Михаилу Яковлевичу как будто ясно помнилось, что это связывалось Достоевским с исчезновением христианства в мире». Но концовка разговора запомнилась четко: Достоевский посоветовал «пойти в каторжные работы», так как и сам, побывав в аду, нашел там Христа: «И вам от души желаю поскорее попасть в каторжные работы. Вы вернетесь и перерожденным, и счастливым, и многое понимающим человеком». Если соотносить романные события с хронологией жизни Достоевского, то разговор Чернякова и Достоевского мог состояться не ранее 30 апреля и не позднее 15 мая 1878 г., так как именно в это время проявилась болезнь, а затем наступила смерть Алеши [304] Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского. 1821-1881. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1995. Т. 3: 1875-1881. С. 273. . Алданов словно специально отправил своего героя к Достоевскому в один из самых трудных периодов его жизни.