Пирошка Досси: Продано! Искусство и деньги

Говорят о неком новом рынке искусства, на котором, якобы, действуют новые правила. Рынок искусства сейчас глобализирован как никогда прежде – становится ли он от этого стабильней? Коллекцио неры нынче гораздо более информированы – делает ли это их рациональней? Искусство обрело статус самостоятельной сферы капиталовложения, наряду с акциями, недвижимостью и прочим, – стало оно благодаря этому надежной гаванью для блуждающих денег? Сегментация рынка способствует множеству маленьких ценовых корректировок – поможет это предотвратить банкрот ство? Оглянувшись в прошлое, обнаружим, что основные принципы рынка искусства не менялись с момента его возникновения. Основополагающие представления о художественном произведении и художнике или об оригинале и копии суть изобретения европейского модернизма и ни в коем случае не являются универсальными. Собирание, обмен и выставление напоказ объектов можно обнаружить не только в современном мире искусства, но и в ранних культурах. Что есть искусство? Что есть собирание? Какие коллективные образцы поведения оказывают влияние на динамику цен на рынке искусств? Какую роль играют аукционные дома? Ведет ли бум на рынке также и к расцвету искусства?

И хотя рынок искусства беспрерывно изменяется, а художественная мода подвержена конъюнктурным колебаниям, фундаментальные принципы, правящие рынком, остаются теми же. Не первый раз они приводят к спекуляциям, буму и тому, что называют hype . О том, каким образом они взаимодействуют, рассказывает эта книга. С помощью примеров из истории искусств, встреч с главными героя ми современного мира искусств, сведений из экономики, социологии, антропологии и психологии мы рассмотрим весь этот грандиозный алхимический процесс, конечным продуктом которого является не золото, а цена на произведения искусства.

Иные пророчества попадают в самую точку. В 1962 году вышел на учно-фантастический рассказ «Когда был акционирован Рембрандт» американского писателя Арнольда М. Ауэрбаха. Его пророческая сущность открывается лишь перед нынешним читателем: «В 1967 го ду коллекционеры окончательно выкинули за борт вышедшие из моды эстетические представления. Они оставили одинединственный вопрос о художнике: сулит он хорошую сделку и надежную перспективу получения или активы его малокровны? Существуют только две школы современного искусства: 1) Развитие и 2) Доход» [2]. Ауэрбах рассказывает о возникновении финансовой пирамиды, начало которой положило решение пластмассового магната Уиллоби акционировать под аббревиатурой ОЛИ (Объединенные любители искусств) свое художественное собрание. Портфель акций подвергался регулярной оценке. Логика извлечения прибыли влекла за собой безжалостную выбраковку убыточных произведений искусства. Вскоре курс акций перегнал все индексы, и Wall Street Journal причислил ОЛИ к фаворитам биржи. На высшей точке взлета курса Уиллоби с огромной выгодой продает свой пакет акций и выдвигается кандидатом на пост президента. Тем временем многочисленные коллекционеры спешат последовать его примеру. Выпуски ценных бумаг – от консервативного «Всеобщего натюрморта» и спекулятивной «Привилегированной обнаженной натуры» до крайне рискованных «Оторванных» – следуют один за другим. Когда Метрополитен-музей разместил на бирже картину Рембрандта «Аристотель, созерцающий бюст Гомера», инвесторы принялись отрывать акции с руками. Курсы взвились до астрономических высот, стремительно набирающая скорость лавина алчности и жажды наживы неудержимо катилась к экономической катастрофе. Все закончилось в черный четверг искусства, когда рынок полностью обрушился. То, что то гдашним читателям казалось вызывающим дрожь вымыслом, сегодня воспринимается предвосхищением нынешних спекуляций на рынке искусства.

Прошло сорок лет. 2005 год не мог начаться лучше. Он даровал Даниэлю Лёбу выгодную сделку. Двумя годами раньше этот менеджер хедж-фонда совершил необычное вложение капитала. Блестящее чутье Лёба на «купи-придержи-продай», позволившее ему стать одним из лидеров в отрасли, подтвердилось и в новой сфере инвестиций. В январе он нашел покупателя. Получил прибыль в пятьсот процентов и заработал миллион долларов. Вопреки обыкновению, Лёб имел дело не с акциями или займами. На этот раз он продавал живопись. Покупателем была лондонская галерея британского коллекционера Чарльза Саатчи. Картина принадлежала кисти немецкого художника Мартина Киппенбергера [3]. Стивен Коэн тоже успешно встретил новый год. Он как раз взял верх в соревновании с галереей Тейт, приобретя у Чарльза Саатчи помещенную в формальдегид тигровую акулу работы Дэмиена Херста. Улов достался одному из самых высокооплачиваемых менеджеров хедж-фонда с годовым окладом в 650 миллионов долларов и обошелся ему в 8 миллионов.