Чимаманда Адичи: We should all be feminists. Дискуссия о равенстве полов

Луис посмотрел на меня и удивленно спросил: «Почему он поблагодарил меня? Я же не давал ему денег». Тогда я увидела осознание на лице Луиса. Парковщик верил, что какие-либо деньги я могла получить только от Луиса. Потому что Луис – мужчина.

Мужчины и женщины разные. У нас разные гормоны, разные половые органы и разные биологические возможности – женщины могут рожать детей, мужчины не могут. У мужчин больше тестостерона, и, в общем-то, физически мужчина сильнее женщины. В мире немного больше женщин, чем мужчин – пятьдесят два процента людей это женщины, но все руководящие должности буквально оккупированы мужчинами. Лауреат нобелевской премии из Кении, Вангари Матааи, сказала об этом просто и хорошо: «Чем выше вы поднимаетесь, тем меньше там женщин».

На недавних выборах в США мы поддержали закон Лилли Ледбетер, и, если мы за это милое говорящее имя, мы признаем, что в США мужчина и женщина делают одинаковую работу с одинаковыми квалификациями, но мужчине платят больше, потому что он мужчина.

Итак, мужчины буквально правят миром. Но это имело смысл тысячу лет назад. Потому что тогда люди жили в мире, где физическая сила была самым важным фактором выживания; физически сильный человек больше подходил на роль лидера.И мужчины, в общем, физически сильнее. (Конечно, есть много исключений.) Сегодня мы живем в принципиально другом мире. Человек, более квалифицированный для управления, не является физически самым сильным. Он должен быть более воспитанным, более начитанным, более креативным, готовым к быстрым изменениям. И никакие гормоны не влияют на это. Как и мужчина, женщина, может быть умной, передовой, креативной… Мы эволюционировали. Но наши стереотипы относительно пола не изменились.

Недавно я шла по вестибюлю одной из лучших нигерийских гостиниц, и охранник у входа остановил меня и задал мне досадные вопросы: Как зовут человека, которого я посещала и из какого он номера? Знаю ли я этого человека? Могу ли я доказать, что я гость отеля и показать ему свою ключ-карту? Он автоматически предположил, что нигерийская женщина, разгуливающая по отелю одна, является проституткой. Потому что она не может быть гостем отеля и оплатить свой номер. Мужчина же, разгуливающий по отелю, не подвергается подозрениям. Предполагается, что он находится там для чего-то законного. (Почему, кстати, эти работники отеля фокусируются на спросе на проституток вместо очевидного предложения?)

В Лагосе я не могу ходить одна в множество замечательных клубов и баров. Туда просто не позволяют женщине заходить одной. Вас должен сопровождать мужчина. И поэтому у меня есть друзья-мужчины, которые проводят меня в клуб, ведь если пройти туда под руку с совершенно незнакомым человеком и остаться самой по себе, не сможешь попросить помощи и у других.

Каждый раз, когда я иду в нигерийский ресторан с мужчиной, официант приветствует мужчину и игнорирует меня. Официанты – воспитанники общества, которое научило их, что мужчины важнее женщин, и я знаю, что они не хотели обижать меня, но одно дело – понимать это, и совсем другое – чувствовать. Каждый раз, когда они игнорируют меня, я чувствую себя невидимой. Я расстраиваюсь. Я хочу сказать им, что я такой же человек, как и мужчина, я тоже достойна признания. Это мелочи, но порой мелочи важнее всего.

Недавно я написала статью о жизни молодых женщин в Лагосе. И знакомый сказал мне, что это агрессивный текст и мне не обязательно так злиться. Но я была непримирима. Конечно, я злюсь! Сегодня гендер функционирует по-настоящему несправедливо. Я злюсь. Мы все должны злиться. В мировой истории гнев часто становился источником позитивных изменений. Помимо злости я также чувствую надежду, потому что я глубоко верю в человеческую способность становиться лучше.

Но вернемся к злости. Я слышала осторожность в тоне знакомого, и я знала, что этот комментарий был столько же о моей статье, сколько и о моем характере. Говорить гневным тоном – нехорошо для женщины. Если вы женщина, вы не должны выражать гнев, потому что это предвещает опасность.У меня есть подруга, американка, которая заняла руководящую позицию, где до нее работал мужчина. Ее предшественник считался «пронырой», на деле был туповат, жесток и особенно строг в отношении подписания ведомости учета рабочего времени. Она вышла на новую работу и поставила себя также жестко, но все же была немного добрее, чем мужчина-предшественник – он не всегда понимал, что у людей есть семьи. Уже через несколько недель на новой работе она подвергла дисциплинарному взысканию сотрудника из-за подлога на листе ведомости учета рабочего времени – точно так же, как и бывший начальник. Сотрудник пожаловался руководству на ее стиль. По его словам, она была агрессивной и с ней было тяжело работать. Его коллеги согласились. Один из них сказал, что они ожидали, что новая начальница привнесет «женскую деликатность» в работу, но она этого не сделала.