Мартин Пачнер - От литеры до литературы [Как письменное слово формирует мир, личности, историю]

В разгар жестокой войны, бушующей прямо под стенами города, в ходе душераздирающего диалога между мужем-героем и его женой о смысле и перспективах войны настроение внезапно меняется, и отец, смеясь, снимает с головы боевой шлем, напугавший младенца. В краткие мгновения воссоединения семьи шлем перестает заслонять смеющееся лицо Гектора, склоняющегося, чтобы поцеловать сына. Но шлем никуда не делся, он лежит на земле, ярко сверкая на солнце, и, наверно, младенец продолжает хныкать, напоминая о том, что это всего лишь краткая передышка в войне, которая закончится гибелью Гектора и разрушением великой Трои.

Все это всплыло в моей памяти, когда я впервые поднялся на холм к руинам Трои. Цитадель некогда располагалась неподалеку от моря, но за века, прошедшие после падения Трои (ок. 1200 до н. э.), наносы реки Скамандр заставили море отступить. Если в античные времена Троя господствовала над проливом, разделявшим Азию и Европу, то в наши дни холм поднимается над плоской равниной, и море чуть видно с него на горизонте.

Еще сильнее, чем местоположение города, меня разочаровал его размер. Троя оказалась крохотной. Я представлял себе огромную высоченную крепость с многолюдным городом внутри, а это поселение можно было пройти из конца в конец за пять минут. Трудно было даже представить себе, каким образом эта мини-твердыня могла так долго противостоять могучей греческой армии. Неужели эпос просто-напросто непропорционально раздул размеры скромного укрепленного городка?

Пока я переживал разочарование, мне пришло в голову, что реакция Александра была совершенно противоположной: он полюбил Трою. Как и я, Александр бредил этой легендой с детства, с тех самых пор, когда его впервые приобщили к гомеровскому миру. По Гомеру он учился читать и писать [28] Плутарх . Указ. соч. VII, 2 и далее. . Радуясь успехам Александра, царь Филипп убедил переехать на север, в Македонию, самого знаменитого из живших тогда греческих философов – Аристотеля. Тот считал Гомера основателем греческой культуры, греческого мировоззрения и был величайшим из его комментаторов. Александр с высоты своего положения воспринимал Илиаду Гомера не только как описание важнейшего события греческой истории, но еще и как идеал, сподвигший его на поход в Азию. Тот список Илиады, который Александр клал под подушку, собственноручно снабдил комментариями его учитель Аристотель [29] Там же. VIII, 2–3. .

Прибыв в Азию, Александр первым делом поклонился могиле Протесилая [30] Прибыв в Азию, Александр… – Арриан. Указ. соч. I, 11; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, XVII, 17, 11. , который, как сообщала Илиада, первым вступил на берег, когда греческое войско достигло Трои. Этот поступок Александра стал лишь его первым шагом в воплощении событий, описанных Гомером. Добравшись до Трои, Александр и его друг Гефестион возложили венки на памятники Ахиллу и Патроклу [31] Арриан. Указ. соч. I, 12 (1). , показав миру, что следуют путями прославленных греческих воинов и любовников. Затем Александр и его соратники состязались в беге нагишом вокруг городских стен – согласно Гомеру, так Ахиллес преследовал Гектора [32] Плутарх. Указ. соч. XV, 4. . Когда Александру показали лиру, которая, по словам легенды, принадлежала Парису, он же заявил: «Я бы предпочел увидеть ту, которой владел Ахиллес» [33] Элиан . Пестрые рассказы. М. – Л., 1964. 9, 38; Плутарх. Указ. соч. XVI, 5. , – и взял из храма священное оружие, хранившееся там со времен Троянской войны [34] Арриан. Указ. соч. I, 11. . Завоевывать Азию он отправится с оружием гомеровской эпохи.

Хоть Троя и не имела существенного стратегического значения, ее посещение раскрыло тайные пружины кампании Александра: он явился в Азию, чтобы лично прожить историю Троянской войны. Гомер сформировал мировосприятие Александра, и теперь Александр начал кампанию, руководствуясь им. Придя в Трою, Александр решил воплотить в жизнь эпическую легенду, какую не мог бы представить себе даже Гомер, и возвеличил Гомера, осуществив завоевание Азии в гораздо большем масштабе. (Похоже, легендарный царь предпочитал совсем не те эпизоды Илиады, что я: если меня привлекала семейная сцена встречи Гектора, Андромахи и их сына, то Александр отождествлял себя с непобедимым в боях Ахиллесом.)