Мартин Пачнер - От литеры до литературы [Как письменное слово формирует мир, личности, историю]

История «Пуэбло» постоянно возглавляла сводки, дабы Борман не забыл, что поднялся в космос, чтобы обеспечить победу «свободного мира» в лунной гонке с Советским Союзом и коммунизмом. Миссия «Аполлона-8» являлась частью холодной войны, а та в значительной степени представляла собой войну между фундаментальными текстами.

Советский Союз был основан в соответствии с идеями, возникшими намного позже Библии. «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса, который благоговейно читали Ленин, Mao, Хо Ши Мин и Кастро, появился всего за 120 лет до полета «Аполлона», но, казалось, мог соперничать с такими древнейшими основополагающими текстами, как Библия. Собираясь прочесть отрывок из Библии, Борман, вероятно, вспоминал советского космонавта Юрия Гагарина, первого человека, побывавшего в космосе. Хоть и вдохновленный идеями «Манифеста Коммунистической партии», Гагарин не взял в космос эту книгу, а после его триумфального возвращения на Землю Н. С. Хрущев заявил: «Вот Гагарин в космос летал, а Бога там не видел» [17] Происхождение этой фразы спорно. . В космосе тоже шла яростная битва идей и книг.

Чтение Бытия на борту «Аполлона-8» говорило также о важности связанных с литературой технологий, изобретенных в разных частях света и постепенно сближающихся между собой. Борман записал строки из Бытия, используя алфавит – самый рациональный письменный код, созданный в Древней Греции. Он писал на бумаге – наиболее подходящем материале, изобретенном в Китае и попавшем в Европу и Америку через арабский мир. Он копировал слова из Библии, оформленной в виде листов бумаги, переплетенных в книгу – полезное изобретение древних греков, введенное в повседневный обиход римлянами. Текст на страницы был нанесен методом печати – китайского изобретения, которое позднее развили в Центральной Европе.

Литература зародилась лишь после того, как словесность сочеталась с письменностью. До того словесность существовала лишь в форме устной традиции и имела иные законы и цели. Но когда она стала письменной, возникло новое явление, новая сила: литература. Вся дальнейшая история литературы началась с той встречи, а это значит, что для того, чтобы рассказать историю литературы, мне следует уделить внимание и устной словесности, и развитию соответствующих технологий – алфавита, производства бумаги, переплетного дела, книгопечатания.

Пути словесности и письменных технологий извилисты. Письменность как таковая была изобретена по меньшей мере дважды – сначала в Месопотамии, и через несколько тысяч лет, независимо, – в Америке. Индийские жрецы отказывались записывать священные предания, опасаясь выпустить их из-под своего контроля; так же думали и жившие на две тысячи лет позже и отделенные от них доброй половиной мира западноафриканские сказители, не желавшие диктовать свои сказания под запись. Древнеегипетские писцы умело пользовались письменностью, но старались скрывать ее от непосвященных и хранить могущество литературы для себя. Харизматические учителя, например Сократ, тоже не спешили писать, восставали против идеи авторитетных основополагающих текстов и технологии письменности, позволяющей создавать их. Некоторые изобретения более поздних времен принимались не полностью: так, например, арабские ученые использовали китайскую бумагу, но не проявили интереса к другому китайскому изобретению – печатному прессу.

Изобретения в области письменности порой влекли за собой неожиданные побочные эффекты. Сохранить старинный текст – значит сохранить древний язык, на котором он написан, и с тех пор, как появилась письменность, студенты изучают мертвые языки. Некоторые тексты в конце концов объявлялись священными, что порождало вражду и даже войны между читателями разных списков. Новые технологии подчас вели к войнам форматов – например, между традиционными свитками и новыми переплетенными книгами в первых столетиях нашей эры, когда христиане противопоставляли свои священные книги еврейским свиткам, или позднее, когда испанские конкистадоры с помощью печатной Библии вытеснили рукописные писания майя.

По мере того как в моем сознании медленно складывалась объемная картина жизни литературы, я начал выделять в ней четыре этапа. Первый этап характеризовался наличием малочисленных групп грамотеев, которые формировали первоначальные сложные системы письменности и, следовательно, контролировали тексты, собранные от сказителей: «Эпос о Гильгамеше», иудейскую Библию, Илиаду и Одиссею Гомера. Со временем авторитет этих фундаментальных текстов рос, но одновременно и оспаривался харизматическими учителями – Сократом, Буддой, Иисусом; они стремились к сокращению влияния священнослужителей и писцов, а их последователи разрабатывали новые жанры письменности. Яркие тексты, созданные в этих жанрах, я решил назвать «учительской литературой».