Лев Ганкин - Хождение по звукам

Другое дело, что на тот момент она еще не придумала для себя тот стиль и образ, по которому ее станут мгновенно опознавать год спустя – причем я имею в виду здесь не только непосредственно музыкальный, певческий стиль, но и визуальную айдентику. Поэтому, когда это наконец произошло, новый лейбл Ланы первым делом выкупил у старого права на записи урожденной Элизабет Грант и удалил их со всех интернет-платформ и стриминговых сервисов. «Born to Die» должен был восприниматься как явление нового яркого артиста, а не как очередная страница в карьере певицы-неудачницы.

Если сейчас, уже зная, куда вырулит творческая траектория Ланы дель Рей, послушать ее «доисторические» записи, моментально станет понятно, чем они отличаются от «Video Games» и других более зрелых хитов. Нет, они вовсе не вызывающе плохи – композиция «Smarty», например, отличается вполне задорным ритмом, – вот только личного обаяния артистки тут минимум: отличить эти сочинения от конвейерной поп-музыки образцы 2010 года весьма нелегко. То ли дело музыка с альбома «Born to Die»! Здесь уже очевидно рождение певицы со своим неповторимым стилем и саундом: такое сумрачное печальное ретро, мечтательные оркестровки, намеренно неторопливые, как будто бы заторможенные темпы и, конечно, удивительный, неповторимый голос – Лана вроде бы нежно воркует в микрофон, но на самом деле, если вслушаться, интонационно остается при этом бесстрастной, отрешенной, словно бы оледенелой… Пожалуй, в этой оледенелости – особая привлекательность многих ее записей; и не зря на ее второй «исторической» пластинке, «Ultraviolence», в числе прочего будет содержаться трек с говорящим названием «Shades of Cool», то есть «Оттенки прохлады».

Первым словом, приходящим на ум в контексте Ланы дель Рей, становится слово «гламур» – ее образ и впрямь чрезвычайно гламурен. Сам псевдоним, по одной из версий (впрочем, отвергаемых сейчас самой певицей), родился из сочетания имени американской актрисы Ланы Тернер и серии автомобилей «Форд Дель Рей». Плюс, конечно, все эти длинные платья, яркая косметика на бледном лице, полные губы – сравнивая фотографии певицы до «Video Games» и после, поклонники уверились в том, что девушка прибегала к помощи пластических хирургов, что она, впрочем, опять-таки ни разу сама не подтвердила… Вспомним и о том, что менеджеры Ланы придумали для нее довольно точную и быстро прижившуюся в прессе характеристику «гангстерская версия Нэнси Синатры». Что тут скажешь – гламур гламуром!

Однако ткань этого гламура – и это самое важное – Лана дель Рей как будто бы вспарывает изнутри. Ее песни – это не апологетика соответствующего образа жизни, а, наоборот, своего рода медицинское освидетельствование голливудской мечты, по итогам которого становится ясно, что за поверхностным, напускным блеском здесь скрывается огромное количество горя, насилия, злоупотребления алкоголем и наркотиками и прочих грустных вещей. Неслучайно, отмечает сама певица, все ее источники вдохновения, все ее любимые артисты умерли молодыми: Дженис Джоплин, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус, сплошь члены печально известного «клуба 27». Опять же, дебютная пластинка Ланы называлась как? Правильно, «Born to Die». А еще один великий музыкант, Лу Рид, в прошлом фронтмен группы The Velvet Underground, говорят, уже договорился с певицей о совместной записи – и ушел из жизни в тот самый день, когда Лана купила билет на самолет, чтобы лететь к нему в Нью-Йорк.

Что до сдержанной, отрешенной интонации певицы, то, с одной стороны, кому-то она кажется своеобразной, привлекательной, сексуальной, но, с другой стороны, она же может быть симптомом депрессии, ступора, в который ты впадаешь, когда окружающая жизнь перестает тебя устраивать и интересовать, а другой ты не знал и не знаешь. Особенно в комбинации с откровенно седативной, словно бы принявшей транквилизаторов музыкой, взбодрить которую оказываются неспособны даже хип-хоп-биты, использованные, скажем, в заглавной песне с диска «Born to Die».

Поэтому, не отказываясь от понятия «гламур», я бы здесь вбросил еще одно слово-пароль: декаданс. И если мы посмотрим на записи Ланы дель Рей как на образцы декадентского искусства – а это, в конце концов, мощная и респектабельная традиция, восходящая чуть ли не к временам заката Римской империи и уж точно к маньеристам XVII века, – то станут понятны и, например, в достатке раскиданные по ее песням литературные отсылки. Конечно, с одной стороны, она просто начитанная барышня – поэтому может позволить себе сочинять треки по мотивам «Лолиты» Набокова («Off to the Races»), прямо цитировать стихи Уолта Уитмена («Body Electric») и заимствовать заголовок для своего альбома «Ultraviolence» из «Заводного апельсина» Энтони Берджесса. Но декаданс – это всегда рафинированный, эстетский стиль, поэтому все эти референсы кажутся неслучайными: они отлично вписываются в общую декадентскую атмосферу записей Ланы. Которые, если хотите, не столько про гламур, сколько про упадок гламура – и странную, диковинную красоту, которую певица видит в этом упадке.