Александр Каменец: Культурология русского мира: духовные основы национального менталитета

Одним из известных церковных деятелей на Руси, оставившим заметный след в Русской философской культуре, был Климент Смолятич (XII в.), который после смерти митрополита Илариона становится предстоятелем Русской Православной церкви. Его блестящие проповеди были построены по образцам византийской патристики на основе разработанного александрийской школой герменевтического метода богословской экзегезы. Исходя из Нового Завета, где Иисус говорил своим ученикам: «Вам дано знать тайны Царствия, а для прочих – притчи», Климент Смолятич понимал философствование как символическое истолкование текстов Священного Писания и призывал «правильно» истолковывать мир и его устроение как «разумно организованное творение». Постигая эту «предустановленную гармонию» как универсальное предопределение, человек, тем не менее, должен сам становиться «центром тварного мира». Заметим: не центром Вселенной, как трактовала антропоцентрическая философия Возрождения, но центром уже «предопределенного Богом» мира.

Другим крупным церковным деятелем на Руси, которого за блестящую риторику называли «Вторым Златоустом», был Кирилл Туровский (XII в.). Его известные сочинения также были составлены по образцам византийской патристики и содержали нравственные проповеди как символические интерпретации Библейского учения на основе использования аллегорического метода («Притчи о душе и теле», «Повесть о белоризцечеловеке и о монашестве» и др.). Критерием религиозной антропологии Кирилл Туровский считал принцип «сотериологии» – учения о спасении человека и человечества, возможном только в аскетически-монашеском служении.

Одной из важнейших категорий христианской антропологии и христианской этики стало понятие «смиренномудрие». Наиболее полно оно было раскрыто в «Поучениях Аввы Дорофея» – патристического автора (VI–VII вв.), который был достаточно популярен на Руси. «Смиренномудрие» – род христианского подвижничества, основывающегося на представлениях о «греховности мира» и ответственности подвижников за эти «беззакония», которые они должны искупить суровым подвигом нравственной аскезы. Монашеское служение, таким образом, понималось не в качестве отшельничества и мироотрицания, но как путь самосовершенствования и спасения мира.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что христианская философия на Руси формировалась на основе категорий патристики и метода богословской экзегезы, служившей герменевтическим инструментом составления проповедей, наставлений, нравственных поучений. Между тем, системного философского знания в Древней Руси не сложилось: это признают все исследователи. Но ключевые онтологические и гносеологические понятия все же были обозначены. Они, как очевидно, восходят к патристике и, соответственно, античной философии (платонизму и неоплатонизму), поскольку патристика наследовала античную культуру.

Были распространены определения философии, данные византийским богословом Иоанном Дамаскиным (ок. 675 – до 750). В его философском учении преобладал принцип структурной иерархии, выстраивающий все универсалии «от общего – к частному», от «первопричины» и «первоосновы», как деятельности Творца, к всевозможным практическим и инструментальным способам освоения мира.

Таким образом, философия, понимаемая как «наука наук», «познание всего сущего – вещей человеческих и божественных», – различала определения теоретические и практические. К числу первых относились понятия христианской метафизики – онтология бытия, ко вторым – антропология, этика, экономика, политика.

В определениях философии св. Константина-Кирилла (ок. 827–869) соединились идеи платонизма и Библейское учение о Сотворении мира. Философия Платона о «Едином» как «первоначале» мира совмещает в себе всю совокупность онтологических и гносеологических оснований как «единство истины – добра – красоты», которое в философии Константина становилось одновременно и тем «первообразом», к которому должен приблизиться человек. Поскольку он сотворен «по образу и подобию Божию», то, соответственно, обладает свойствами «творческости», позволяющими ему постичь «мудрость Творца».

Категория «Премудрости Божией» также стала предметом русской философии. Лик Святой Софии был весьма распространен на Руси и понимался не только в качестве церковной категории, но и религиозно-поэтического образа, несущего в себе высокий мистицизм и энергетику жизнетворной силы мироздания, которая представлялась В. Соловьеву как «Душа мира».