Ренат Беккин: Мусульмане в советском Петрограде – Ленинграде (1917–1991)

Слова Бабеля о татарах, несмотря на яркость красок, были отягощены преувеличением. В холодном и голодном Петрограде, где лошадиная падаль считалась пределом мечтаний, никому не могло быть хорошо, разве что тем, кому теперь принадлежала власть.

После революции состав мусульманского населения Петрограда сильно изменился. Многие мусульмане, проживавшие в городе, либо эмигрировали (в основном в Финляндию или через Финляндию), либо погибли в годы Гражданской войны. В начале 1920-х численность татаро-мусульманской общины Петрограда увеличилась в 4 раза по сравнению с довоенным уровнем за счет 28 тысяч крестьян, спасавшихся от голода в Поволжье [12] Тагирджанова AM. Татарские детские дома в Петрограде – Ленинграде 1920-х годов // История Петербурга. 2008. № 6 (46). С. 53. .

Несмотря на этническую близость с татарами, жившими в городе до революции, прибывавшие в город в 1920-1930-е гг. были людьми с иным культурным фоном. Приведем цитату, характеризующую одного из новых жителей Ленинграда – татарина Хисамова: «Я Хисамов Нигмат Абдулович был пастухом, ходил в рваной чужой рубахе и в лаптях. Было это в царской России. Но вот пролетариат сбросил иго капитализма; нам нацменам татарам-башкирам открылась широкая светлая дорога. Пошел учиться на 3-х годичную строительную школу. Учился упорно не спя по ночам. С 1930 г. по 1932 г. работал в колхозе и видел, что в результате коллективизации положение крестьянства улучшилось во много раз. Меня тянуло учиться. Уехал в Ленинград и поступил на курсы планеристов-летчиков. Я буду летчиком, буду защищать советские границы от врагов. Я теперь не пастух в рваной рубахе и лаптях, я летаю по воздуху, я советский летчик» [13] ЦГАЛИ СПб. Ф. 258. Оп. 6. Д. 30. Л. 25 // цит. по: Смирнова Т.М. Не винтики, но электроны! // История Петербурга. 2012. № 3 (67). С. 59. .

Остававшиеся в городе представители дореволюционной татарско-мусульманской общины либо тихо доживали свои дни, либо выполняли общественные обязанности, возложенные ими на себя до революции, как, например, купец и меценат Мухаммед-Алим Максутов. Немногие из них продолжали пользоваться прежним влиянием в качественно изменившейся мусульманской общине Петрограда.

В 1917 г. имам-хатибом [14] Имам-хатиб (араб. – оратор, проповедник) – зд.: имам, выступающий в мечети (или молельне) во время пятничного намаза с проповедью. Еже Петроградской Соборной мечети стал известный мусульманский богослов Муса Джарулла Бигеев (1879–1949). Но в начале 1920-х он, занятый общественно-политическими делами, не имел возможности выполнять функции духовного главы мусульман Петрограда. В 1920 г. Бигеев приглашает в качестве имам-хатиба Якуба Камаловича Халекова [15] дневные пятикратные молитвы в мечети в другие дни как правило ведут обычные имамы. (1887 – после 1951). Ранее в 1910–1917 гг. тот служил имамом в Вологде. В 1918 г. Халеков прибыл в Петроград и нанялся рабочим в «Восточный продовольственный магазин», затем поступил десятником в ассенизаторский обоз. На должность имам-хатиба Халекова рекомендовал Ибрагим Батырбаевич Батырбаев, выполнявший функции казначея Мусульманского благотворительного общества и Комитета по постройке Соборной мечети в Санкт-Петербурге. Халеков к моменту назначения на должность имама был безработным и приходился Батырбаеву зятем. Вместе с Халековым имамом работал Кама-летдин Басырович Басыров (1876 – после 1931), проживавший в Детском Селе (с 1937 г. – Пушкине). С 1920 по 1928 г. Басыров возглавлял мусульманский приход, размещавшийся по адресу: Большая Московская ул., д. 1/3, несмотря на открытие Соборной мечети для верующих в 1913 г. Приход на Большой Московской функционировал до своего закрытия в 1928 г.

При мечети был организован приходской совет – «двадцатка». «Двадцатка» несла ответственность за административно-хозяйственные вопросы, не входившие в компетенцию имамов.

К началу XX в., помимо Петербурга, в целом ряде городов Петербургской и Выборгской губерний (Кронштадте, Выборге, Луге и др.) действовали мусульманские мечети или молельни. Они, как правило, занимали одно или несколько помещений в доме состоятельного представителя общины, который нередко был ее неформальным лидером. Так было, например, в Луге, где мусульманская молельня до 1919 г. находилась в доме Валея (Вали) Хабибулловича Сапарова (ок. 1889–1919). В 1919 г. молельня подверглась нападению анархистов, сам Валей Сапаров погиб, обороняя дом от грабителей [16] В настоящее время в бывшем доме Сапарова (ул. Урицкого, д. 54) располагается дом детского творчества. .