Захария Ситчин: Колыбели Цивилизаций

В заметке под заголовком «Фигурка астронавта скрывается в Археологическом музее Стамбула» рассказывалось, что изображенный на фотографии артефакт был найден «…в 1973 году в ходе плановых археологических раскопок в древнем городе Тушпа (современное название Топраккале) к юго-востоку от озера Ван, на территории, где с 830 по 612 год до нашей эры существовало государство Урарту. Этот удивительный предмет теперь хранится в Археологическом музее Стамбула, но не выставлен в экспозиции. Причина этого неизвестна, поскольку никаких официальных заявлений на этот счет не делалось».

Исполненный решимости развеять покров тайны, окружавший этот артефакт, весной 1997 года я направил свою экспедицию в Турцию. Вооружившись письмом от турецкого посольства в Вашингтоне, я посетил Археологический музей Стамбула и встретился с его директором/доктором Элпеем Пасинли, а также другими сотрудниками. Вытащив из портфеля подборку журнальных статей и разложив их на директорском столе, я понимал, что он не сможет отрицать тот факт, что в музее хранится этот «объект». «Почему его не выставляют?» — спросил я.

«Мы не включаем в экспозицию подделки», — ответил директор. А почему артефакт считают подделкой? Директор привел две причины. Во-первых, в древности не было никаких ракет и астронавтов; во-вторых, этот артефакт является уникальным и единственным в своем роде — обычно археологи находят похожие объекты, с похожими узорами, образами и выполненные в том же стиле, но в данном случае его не с чем даже сравнить, и это вызывает подозрения.

У меня имелись возражения по обоим пунктам, но я подробнее остановился на втором. Объект может быть аутентичным даже в случае его уникальности; примером тому служит знаменитый Фестский диск, найденный на Крите в 1908 году авторитетными археологами. На нем нанесены иероглифические знаки, которые до сих пор остаются нерасшифрованными, поскольку ни на Крите, ни где-либо еще не найдено похожего шрифта. Тем не менее, аутентичность этого артефакта не вызывает сомнений.

Более того, продолжал я, изображения похожих «ракет» с экипажем были найдены — если не в Турции, то в Америке!

«В Америке? — удивился директор. — А вы можете показать их мне?» После возвращения в Нью-Йорк, ответил я, и в свою очередь поинтересовался, может ли он показать мне этот предмет. Директор колебался. Наконец он сказал, что у него назначена встреча, и попросил меня вернуться в два часа.

Он ушел, но я остался. «Мы никуда не идем, — сказал я своему гиду. — Будем сидеть в приемной и ждать». Так мы и сделали.

После долгого ожидания к нам вышел заместитель директора музея Сефер Арапоглу. Он сообщил, что доктор Пасинли задерживается и что он сам покажет мне «объект».

Заместитель директора провел нас в соседний кабинет, открыл выдвижной ящик шкафа и извлек оттуда застеленный синим бархатом поднос. На подносе лежал темно-желтый предмет. «Вот он, — сказал заместитель директора и протянул нам поднос. — Можете смотреть — только не фотографируйте».

Мы все встали, и я быстрым взглядом окинул артефакт. Он выглядел точно так же, как на фотографии (см. рис. 10). И что дальше?

Рис. 10.

«Я могу присесть? — спросил я у мистера Арапоглу. Смутившись, он кивнул.

В кабинете у окна располагался небольшой диван с кофейным столиком. Я направился к дивану и сел. «Можно взглянуть поближе? — попросил я. — Вы не могли бы поставить поднос на стол?»

После некоторых колебаний заместитель директора выполнил мою просьбу. Не очень охотно он позволил мне повернуть артефакт и взять его в руки. Так же неохотно он разрешил гиду сфотографировать предмет моей любительской камерой — при условии, что сам я не попаду в кадр (на снимке видны только мои руки — см. фото 4). Наши вежливые препирательства, во время которых я пытался преодолеть то один, то другой запрет, продолжались до появления доктора Пасинли. После этого нас всех провели в его кабинет, а артефакт поспешно убрали на покрытый бархатом поднос в ящик шкафа.

«И что вы об этом думаете?» — спросил доктор Пасинли. «На вид и на ощупь создается впечатление, что он изготовлен из какого-то пористого материала, похожего на легкий камень, но не из гипса», — ответил я. Я внимательно осмотрел предмет, пытаясь обнаружить следы литья — шов, который остается после соединения двух половинок формы — но ничего не нашел. Бороздки на поверхности предмета были частью замысла автора. Если это раскрашенная отливка из гипса, то в том месте, где была отломана голова, можно было бы увидеть белый материал; однако и здесь цвет был желтовато-коричневым — естественный цвет камня.