«Мышцы лица у шведов обычно неподвижны. Они никак не выражают эмоции. При разговоре они почти не жестикулируют. Это особенно заметно по сравнению с испанцами или итальянцами, которые говорят на два тона выше, размахивают руками и изображают на лице все чувства».
Впрочем, эта «неподвижность лица» свойственна сегодня далеко не всем шведам. Особенно улыбчивы представители сервиса – продавцы, банковские служащие, работники гостиниц. Я обратила внимание на приветливость железнодорожных контролеров. В шведских поездах пассажир сначала входит в вагон и садится, а потом по вагону идет контролер и проверяет наличие билета. Так вот, сколько раз мне ни доводилось ехать в поезде, столько раз я удивлялась этой неизменной улыбке человека в железнодорожной форме.
– Я здесь уже двадцать пять лет, но так и не могу освоиться, почувствовать себя своей, – говорит мне Эйприл. – Когда еду в автобусе, такое впечатление, что еду одна, хотя вокруг полно пассажиров. Но никто ни с кем не разговаривает, даже короткими репликами обмениваются полушепотом. В ресторане, на какой-нибудь корпоративной вечеринке, я тоже не чувствую себя свободной. Я не могу себе позволить громко смеяться, как мне хотелось бы, эмоционально реагировать на какую-то новость. Не могу помогать себе жестами, даже просто всплеснуть руками. Когда я веду себя таким образом, то есть более раскованно, я вижу, как по молчаливому согласию все смотрят на меня… не то чтобы с осуждением, но с недоумением: я же должна знать, что так вести себя не принято.
Эйприл – американка. Она замужем за отличным парнем, удачливым предпринимателем Бо Карлстромом. У нее трое замечательных детей, она любит свою работу. И все-таки чего-то ей не хватает. Чего?
– Я не могу себе позволить быть самой собой, – коротко подытоживает она.
Профессор Хью Бич из Упсальского университета тоже американец. С Эйприл, которая живет в Гётеборге, он не знаком, но выражает свои впечатления почти теми же словами:
– Я в Швеции уже тридцать лет, но никак не могу привыкнуть к тому, что соседи по подъезду не общаются друг с другом. Поднимаюсь в лифте вместе с соседом, кланяюсь ему, он отвечает односложно. Стоит мне заговорить с ним, например, о погоде, он посмотрит с недоумением: если вы не знакомы, разговаривать не принято.
Позже я с этим тоже столкнулась.
…Я живу в пригороде, в богатом частном доме. Мои хозяева уезжают на неделю и оставляют меня одну. Я спрашиваю, как зовут соседей и их телефон – на случай, если придется обратиться. Они говорят, что о соседях справа не знают ничего, кроме того, что у них синяя машина и двое детей. А вот соседку слева они знают: когда уезжают, она обычно следит за их домом. Пару раз они вместе с ней даже ходили в ресторан поужинать. Но в гостях друг у друга не были никогда, хотя живут бок о бок пятнадцать лет.
– Это что – какая-то особенная замкнутость? – спрашиваю я Доуна.
– Скорее особенная привычка к уединению. Шведы любят одиночество, это факт.
Он приводит несколько подтверждений этой мысли. Американские студенты, поселяясь в университетском общежитии, живут по два, а иногда и по три человека вместе. Шведы – только по одному.
– Но, может быть, просто разные условия там и здесь?
– Нет, не в этом дело. Мы с американскими социологами провели исследование, задавали вопрос студентам: «В каком составе вы предпочли бы жить, если бы у вас была возможность выбирать?» Большинство американцев ответили: «с другом» или «с друзьями». Большинство шведов: «один, без соседей».
Знакомый мне риелтор объяснял, почему ему трудно сдавать загородные дачи в обжитых поселках:
– Понимаете, там дома построены довольно близко друг к другу, а мои клиенты предпочитают удаленность от соседей – чем дальше, тем лучше. Самые дорогие дачи – те, из окон которых вообще не видно ни одного здания.
А вот что говорит социология. Среди взрослого населения страны почти 20 процентов живут отдельно. Из всех семей около 40 процентов состоят из одного человека. Чем крупнее город, тем это число выше. В Стокгольме количество семей-одиночек составляет уже почти половину.
– И чем вы это объясняете? – спрашиваю я Оке.
– Традицией. Издавна укоренившейся привычкой. Ведь Швеция была страной сельской, состояла по преимуществу из хуторов, самостоятельных хозяйств, отстоявших друг от друга на большие расстояния. Изолированность порождала замкнутость, потребности в общении не было. Да и негде было общаться. Вот в Дании, там тоже были хутора. Но между ними где-то посредине, на площади, обязательно стоял трактир. Там люди сходились по вечерам или в праздники, выпивали, болтали, обменивались новостями. Шведские же хуторяне привыкли выпивать в своих домах. Трактиров у них не было.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу