Василий Колташов - Против невозможного (сборник статей о культуре)

6. Не стыдись своей национальности. Если ты - англичанин, не

притворяйся, что тебе хочется быть французом, итальянцем или кем-то еще.

7. Но не иди на компромиссы со своим окружением. Отсекай в себе все, что мешает быть творцом. Если ты вырос среди мещан (а М. и П., как я теперь понимаю, типичные мещане, хоть и смеются над своим мещанским окружением), высвободись из-под их влияния, заставь умолкнуть собственное мещанство. Если ты вырос в рабочей среде, пусть и это на тебя не давит, не стоит у тебя на пути. То же самое относится к любому классу, откуда бы ты ни вышел, ибо ограничивать свое сознание классовой принадлежностью - глупо и примитивно…

8. Относись нетерпимо к политическим играм с проблемой национальной принадлежности. Относись нетерпимо ко всему в политике, в искусстве, в любых других областях, что не является истинным, глубоким, жизненно необходимым. Не трать времени на вещи глупые, тривиальные. Живи всерьез. Не ходи на дурацкие фильмы, даже если тебе этого очень хочется; не читай дешевку в газетах и журналах; не слушай чепухи, звучащей по радио или по телеку, не трать жизнь на разговоры ни о чем. Пусть жизнь твоя не будет бесполезной».

Мир отчуждения, мир эксплуатации, материального и нравственного угнетения все еще царящий во мгле, говорит нашей непокорности: «Я уважаю тебя разум страсти, ты умная стихия, ты и есть творец. Преобразуй себя! Измени меня!».

Идущий на смену.

Вы не поверите в это. Скажете, тут нет ничего, что означало бы такое. Но этот так. «Матрица», от первой до последней, в определенном, строго культурном, смысле фильм революционный. Революционный потому, что знаменует собой, своей передачей образов и наполнением времени смену эстетической эпохи, конец киберпанка. Его агонию.

Считается, что «Нирвана», культовый фильм мира киберпанка. Фильм по сути выразивший вершину этой субкультуры, влияние которой на современное общество хоть и кажется незаметным, но очень велико.

Невероятно отличие обеих картин. Они при всем общем, типичной для киберпанка, апелляции к искусственному миру, противопоставлении виртуального и реального, поиску героями своей судьбы, преклонении перед кармой, сильно расхожи. Эмоциональное состояние, которое создает «Матрица» противоречит тому душевному настрою, который рождается при погружении в «Нирвану». В «Нирване» с первых кадров вас охватит депрессия и легкий ужас бессмысленности жизни. Борьба, которую вы увидите, будет вестись во имя исчезновения, ухода от настоящего, невозможного спасения от уродливой цивилизации при ее помощи. В «Матрице» все иначе, тут и борьба имеет смысл, люди противопоставлены самопрограммируемым восставшим машинам, они борются за реальность, серую и невзрачную, но настоящую. Но все же более привлекательную, чем мир сна в матрице.

Возможности победить в «Нирване», нет, есть шанс скрыться, спрятаться, упущенный шанс, возможно сознательно упускаемый. В «Матрице» сражаются для победы, и победа означает не уничтожение машин и прекращение прогресса (это для киберпанка вообще не типично), а освобождение человечества.

Когда еще только вышла первая часть этого фильма в умах зрителей и критиков возникла интересная параллель: матрица - аналог капитализма, а усыпленные, превращенные в энергетические батареи люди это наше общество, питающее своей энергией систему. Создатели фильма этой мысли, похоже, испугались и попытались во второй и третьей частях избавиться от нее. Не вышло, то есть не совсем…

Проснувшиеся герои.

Вызвав новую этическую и эстетическую компоновку «Матрица», при внешнем сохранении ориентации на киберпанк, на деле означает отказ от него. Она демонстрирует другие, не типичные для кибернетического постпанка отношения, ценности, в ней отсутствуют характерные для него поступки. Налицо революционное разрушение господства этой субкультуры. Субкультуры, однако, сравнительно передовой. Она сменяется более новой, не депрессивной, а позитивно ориентированной, провозглашающей борьбу, а не уход в красочный кислотный мир, прогрессивной кибернетической культурой. Не замкнутой на машине, а обращенной к человеку. Такой же антисистемной, как киберпанк. По сути, тоже контркультурой.

Сменив веху истории, и заменив на поприще протестной культуры панк, киберпанк, как наиболее авангардное направление постпанка был все же, несмотря на весь свой техногенез, культурой сдавшей многие позиции капитализму. Он был индивидуалистичен, для него, несмотря на отсутствие завтрашнего дня, и целевого смысла жизни, существовали деньги, и фетишизм имел заметное значение. Его герои, как и сам он, были зачастую депрессивны. Аутсайдеры и бунтари, они были детьми маргинальной среды, они ненавидели систему за творимое отчуждение, шли на ее подрыв. Они были хакерами, ловкими компьютерными ворами, пройдохами и авантюристами, иногда сообразительными учеными, но всегда проворными антисистемными героями. Они были тем, чем могли быть, такими, какими мог создать их литературный и художественный ум 80-90-х годов прошлого века.