Дмитрий Шеппинг - Мифы славянского язычества

С более точным определением значения божеств природы стали определяться места жертвоприношений и молитв. Что действительно у славян до существования кумиров и, следовательно, до построения им храмов, были известные места, на которых они привыкли молиться какому-нибудь богу, это подтверждается свидетельствами историков. Так Константин Порфирородный [33] Константин Порфирородный — византийский император с 780 по 797 г., под влиянием своей матери Ирины созвал VII Вселенский собор (Никейский), осудивший иконоборчество и утвердивший догмат чинопочитания. говорит, что руссы приносили жертвы на днепровском острове Святого Георгия; Сефрид [34] Сефрид — путешественник, посетивший славян в 1121 г. говорит о дубе, где живет какой-то бог и которому приносят жертвы; Гельмольд, [35] Гельмольд (около 1125 — после 1177) — немецкий священник и миссионер. Его произведение «Славянская хроника» — один (а для некоторых моментов единственный) из главных источников по истории полабских славян. Дитмар, [36] Дитмар (975 — 1019) — епископ Мерзебургский, немецкий летописец. Его «Chronicon» — главный источник для истории славян за Эльбой в период 908 — 1018 гг. Саксон [37] Саксон Грамматик (1140 — около 1208) — датский историк-хронист, автор «Деяний данов». Первые 9 книг содержат древние скандинавские сказания (в т. ч. сказание о Гамлете, которое было использовано У. Шекспиром). В остальных 7 книгах «Деяний» — материалы по истории Дании до 1185 г. и Андрей, жизнеописатель святого Отгона Бамберского и пр. знали у полабских славян множество священных рощ, где поклонялись какому-нибудь священному дереву, конечно, в позднейшее время часто замененному истуканом какого-нибудь бога. К этому разряду мест, посвященных богослужению, надобно причислить все многочисленные городища (Rundwalle) и, наконец, как переход к последней эпохе славянского мифа, некоторые храмы, как, например, Ютербокский, которого устройство ясно доказывает, что в нем не мог существовать идол, но просто обоготворялось явление первого солнечного луча Авроры.

При определенных местностях необходимо должны были существовать и определенные лица, совершающие богослужение, но, вероятно, они еще не составляли определенной касты священников; а не были ли это волхвы, вещие, кудесники и чародеи, лица, не посвятившиеся на это звание, но вызванные минутным вдохновением, как подтверждение этому мы видим теперешними герн-гутерами и квакерами Германии и Англии? Ответом на этот вопрос может служить назначение волхвов, которые, подобно жрецам других народов, гадали и предсказывали будущее, что подтверждают наши летописи тем, что не упоминают об имени жреца до кумира Перуна. Суеверный страх, которым они окружали свои действия, и происходящая от этого их власть над народом служат доказательством, что наши волхвы в эпоху божеств природы имели значение жрецов и священников. Самые предания о чернокнижии, знахарстве и колдовстве могут быть отнесены к обрядам языческого богослужения.

При появлении кумира и власти его над человеком и природою определяются особенные обряды его богослужения, появляются богатые капища и святилища и образуется целая каста священников и жрецов, которые, пользуясь суеверным страхом народа к кумиру, не только обогащаются его дарами, но и завладевают часто политическою властию его царей. Так было в Рюгене [38] Остров Рюген (Германия) — современное название известного по русским сказкам и заговорам «острова Буяна». На острове Рюген находился известный славянский культовый центр — городище Аркона. и у редарян. [39] Редаряне (редарии, ратари, ретряне) — западнославянское племя, входившее в племенной союз лютичей.

Праздники, жертвы, обряды и гадания — все сосредоточивается вокруг кумира и жрецов его и для народа окружается какою-то недоступною таинственностью, под которою легко отыскать можно хитрые обманы корыстолюбивых жрецов. Эта черта разделяет все богослужение наших предков на две совершенно отдельные половины: непосредственное поклонение явлениям и поклонение идолам. Первая, подобно вере в духов и божества природы, и поныне не искоренилась еще из быта простого народа; его праздники, песни, гадания, суеверия — все носит на себе печать этих времен язычества и служит нам материалами для его изучения; тогда как от времен чистого идолопоклонства все исчезло: и разврат вакхических пиршеств, и возмутительные кровавые жертвоприношения, и богатые храмы, и чудовищные истуканы, наконец, даже и замысловатые гадания и двусмысленные пророчества жрецов и волхвов. Самый факт изглаживания из народной памяти всего, что относилось к последнему периоду нашего мифа, доказывает нам новизну идолопоклонства между славянами, не успевшего еще твердо укорениться в их умах и разрушенного вместе с самыми кумирами при первом дуновении христианства. В этом заключается, может быть, причина, почему между восточными славянами христианство не только почти не находило нигде сопротивления, но даже сами язычники призывали к себе проповедников новой веры и принимали их с восторгом, что представляет почти единственный факт во всей истории введения христианства.