(cultura) было введено в оборот древними римлянами как противопоставление слову природа
(natura), и означало оно культивирование, т. е. возделывание, выращивание чего–либо, поначалу – растений и животных, обработку почвы. Но постепенно уже в Древнем Риме стали писать и говорить о культуре души, культуре ума, поскольку заметили, что человек и его жизнь могут быть «культивированными», «обработанными» в сравнении с природным, естественным. Вот этот первичный смысл – понимание культуры как неприродного, возделанного, обработанного, улучшенного, усовершенствованного по отношению к естественному – сохранился до наших дней. Все культурологи согласны с тем, что культура – это не–природа. Но что же именно, если речь идет не о сельском хозяйстве, а о жизни человека и общества?
В Европе Нового времени исследовательское внимание к тому, что называлось культурой, впервые отчетливо проявилось в XVIII в., веке Просвещения. Именно тогда главным достоинством человека стала считаться разумность, возвышавшая его над всем природным. В просветительском понимании культура сводилась к знаниям, усвоение которых обеспечивалось просвещением, образованием, воспитанием. Культурный человек галантного века – это человек образованный, воспитанный, умеющий себя вести в обществе соответственно нравам, нормам и формам поведения, принятым в нем. От такого понимания культуры и культурности кое–что дошло и до наших дней.
Вместе с тем, в конце XVIII в. сформировалось устойчивое значение самостоятельного термина «цивилизация», который в результате долгой эволюции стал выражать смысл исторического процесса и его достижений: очищение нравов, воцарение законности и социального порядка. [2]
Понятия «цивилизация» и «цивилизованность» (от лат. civis – гражданин) постепенно стали связываться с обеспечением комфортности жизни, достижениями промышленности, науки и техники. На рубеже XVIII и XIX вв. понятия «цивилизация» и «культура» стали употребляться во множественном числе. Речь шла уже не только о культуре, но о культурах разных человеческих сообществ. Это отчетливее всего прозвучало у Й. Г. Гердера. В то же время термин «культура» свободно замещался термином «цивилизация».
В XIX в. начались активные эмпирические исследования различных культур этнографами, археологами, антропологами. Накапливаемый исследовательский материал подвергался теоретическим обобщениям. Стало развиваться антропологическое понимание культуры, поначалу – как историко–этнографическое. Один из основателей культурной антропологии Э. Б. Тайлор считал:
Культура или цивилизация… слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества. [3]
В то же время, по его мнению,
…с идеальной точки зрения на культуру можно смотреть как на общее усовершенствование человеческого рода путем высшей организации отдельного человека и целого общества с целью одновременного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека. [4]
Такой подход, развиваемый и другими антропологами (например, Л. Морганом), выявлял понимание культуры, свойственное XIX в.
Во–первых, под культурой стали понимать все то, в чем воплощается и выражается духовное состояние и развитие человека и общества. Что же именно – определялось эмпирически–описательно.
Во–вторых, признавали, что культура присуща всем человеческим сообществам на всех стадиях их развития, но в разной степени. При этом слово «цивилизация» употреблялось почти как синоним по отношению к понятию «культура», потому что цивилизация представлялась более высокой ступенью развития общества. Те или иные народы считались отсталыми или передовыми, цивилизованными, прошедшими путь от дикости, через варварство к цивилизации.
И, наконец, в–третьих, культуру понимали как нечто позитивное, содействующее развитию нравственности, силы и счастья человека. Романтический протест Ж. – Ж. Руссо, который в XVIII в. доказывал, что с прогрессом культуры связано падение нравственности и что естественное (природное) уродуется искусственным (культурным), казался исключительным и экстравагантным заблуждением.
В ХХ в., однако, кардинально изменилось отношение к прогрессу вообще, в том числе к прогрессу цивилизационному и культурному. В век мировых войн, невиданного размаха экономического, социально–политического и духовного насилия разного рода ценность достижений цивилизации (и отождествлявшейся с ней культуры) выглядела очевидно сомнительной. О. Шпенглер одним из первых в своей книге «Закат Европы» стал утверждать, что цивилизация – не высшая ступень развития культуры, а стадия ее загнивания, исчезновения. Враждебность человеку создаваемого им же искусственного мира показалась очевидной многим мыслителям. В связи с этим изменились и оценки уровня духовного состояния не только Западной цивилизации (хотя ее особенно), но и вообще достигнутого человечеством, его духовных ценностей.
Читать дальше