Василий Ключевский: О нравственности и русской культуре

На этом заседании с В. О. Ключевским произошел инцидент, который продемонстрировал всем присутствующим самообладание ученого и его удивительную память. Направляясь к кафедре, Ключевский на ходу вынул пачку исписанных листков, и вдруг – они рассыпались. Все вокруг заволновались – как теперь он будет выступать?! «Успокойтесь, – сказала им супруга Василия Осиповича Анисья Михайловна, – он все наизусть выучил». И на самом деле, В. О. Ключевский прекрасно говорил без всяких остановок, время от времени поднимая злополучные листочки.

Тему своего выступления Ключевский определил самим названием: «Значение Преподобного Сергия для русского народа и государства» (а не повествование о его деяниях и конкретных событиях). Это историческое значение Ключевский видел в том, что в тяжелейший период истории России, когда народ вследствие татарского завоевания потерпел не только материальное, но и нравственное разорение и был повергнут «в мертвенное оцепенение», Сергий Радонежский сумел пробудить и вдохнуть в русское общество веру в свои силы и «чувство нравственной бодрости, духовной крепости>> Выразителен и другой вариант названия статьи: «Благодатный воспитатель русского народного духа».

Жизнь свою Преподобный Сергий посвятил нравственному воспитанию народа, а начал он, подчеркивал Ключевский, с совершенствования самого себя. Он выработал уменье отдавать всего себя на общее дело, приобрел навык к усиленному труду и привычку к строгому порядку в занятиях, помыслах и чувствах. Поэтому жизнь Сергия историк называл практической школой благонравия.

В. О. Ключевский считал одним из признаков великого народа способность подниматься на ноги после падения и проводил мысль об ответственности потомков перед великими предками, «ибо нравственное чувство есть чувство долга». Отдавая дань памяти деятелям прошлого, «внесших наибольшее количество добра в свое общество… мы, – говорил историк, – проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка», обновляем и пополняем его При имени Сергия Радонежского народ, продолжал он, вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, так как «политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной». Поэтому-то люди всех классов русского общества – и иноки, и князья, и вельможи, и простые люди, «на селе живущие», – в течение более 500 лет все идут и идут со своими думами, мольбами и упованиями к гробу Преподобного Сергия, несмотря «на неоднократные и глубокие перемены в строе и настроении русского общества, а чувства и верования, которые влекли сюда людей со всех концов Русской земли, бьют до сих пор тем же свежим ключом, как били в XIV в.». И если погаснут лампады над его ракой и затворятся ворота Сергиевой Лавры, предостерегал Ключевский, то это будет означать, что народ растратил свой нравственный запас без остатка.

Публичную лекцию «Добрые люди Древней Руси» Ключевский прочитал в пользу пострадавших от неурожае в голодный 1892 год. Само название лекции красноречиво говорит о ее содержании. «Надобно до земли поклониться памяти этих людей», которые не напоказ, а молчаливо и ежедневно творили «тысячерукую милостыню». Потребность в милосердии ощущается всегда, но в мрачные времена народных бедствий, подчеркивал Ключевский, с особенной силой возбуждается мысль о благотворительности. Он емко и выразительно рисует тяжкие картины страшного голода в годы царствования Бориса Годунова и Василия Шуйского. «Хлеботорговцы устроили стачку, начали всюду скупать запасы и ничего не пускали на рынок, выжидая наибольшего подъема цен». Несмотря на то что царь приказывал продавать хлеб «по указной цене» и пускал в действие строгость законов, торговцы не слушались. Положение усугублялось и тем, что «полилась из тысяч устоппозиционная публицистика». В Успенском соборе Московского Кремля собрали небывалое народное собрание, на котором патриарх произнес проповедь о любви и милосердии, а царь умолил кулаков не скупать хлеб и не поднимать цен. Однако борьба «с народной психологией и политической экономией» оказалась безуспешной. Тогда возникла счастливая мысль – прибегнуть к резерву: из запасной житницы богатого монастыря на рынок поступил хлеб по более низким ценам. И цель была достигнута: торговцы испугались потока хлебных запасов, так как считали их неисчерпаемыми, и снизили цены. «Это была больше психологическая, чем политико-экономическая операция», считал Ключевский, которая вскоре была повторена с прежним успехом.