А. Белоусов - Геопанорама русской культуры - Провинция и ее локальные тексты

– Где погулял, Аполлонович? – спрашивает меня Евсей.

– У всенощной – отвечаю ему.

– Не уж кончилась так скоро? А ты вот посмотри, как у нас будет.

Я ушел в свою комнату, а тут началось чтенье.

В 11 ч. ко мне вошел Евсей, одетый в черный нанковый халат, подпоясанный черным же бумажным кушаком, гладко причесанный.

– Вот, а я иду на моленье, ты заметь, сколько теперь часов, а потом поглядишь, как ворочусь.

Утром давно уже рассветало и солнышко взошло, я еще вставал и ко мне опять зашел Евсей, так же как вчера, одетый и приглаженный.

– Что это ты, опять на моленье? – спрашиваю его.

– Нет, я только что с полуношницы.

Было уже половина 6-го» (Ровинский 1873, № 2, 99– 101; № 3, 119).

Для П. А. Ровинского его хозяева были одним из основных источников этнографического и фольклорного материала. Видимо, немало вечеров он провел за чашкой чая с Акулиной, женой Евсея, расспрашивая ее об обрядах, преданиях, слушая песни и духовные стихи. Это общение, искренняя симпатия к семейским позволили ему так завершить одну из своих статей:

«В настоящее время семейские, стоя вне общего образованья, представляют весьма пригодную среду для своих начетчиков, для которых это ремесло доставляет хлеб. <���…> Но это все только до времени: крепкая натура семейского не порабощена, не подавлена ими. Они, можно сказать, не имеют никакого влиянья; они нужны для того только, чтоб показать, что семейский составляет нечто особенное, отдельное от остальных, а в этом обособленье, как я уже замечал, лежит принцип более гражданский, чем религиозный. Поэтому, мне кажется, что не религиозная пропаганда может слить семейских с остальным населением, а мерами чисто светскими можно возвратить их в лоно православной церкви. Оставьте их в покое, заботьтесь больше об своих, разлейте больше свету и благосостоянья между своими, семейский не отстанет» (Ровинский 1873, № 3,133).

В последнее десятилетие XIX века в Кяхте (город на границе с Монголией) работал известный врач и антрополог, поляк Ю. Д. Талько-Грынцевич (см.: 1898). Он оставил интересные воспоминания об этом периоде своей жизни, и в которых, в частности, писал:

«Почти каждый год я выезжал на рекрутский набор. <���…> В первые годы такие выезды на набор меня интересовали. Я узнавал край, людей, их отношения. В одной из самых больших деревень, заселённой староверами, Бичуре (Верхнеудинский округ), имеющей улицу длиной 12 километров и до семи тысяч жителей, я первое время делал антропологические исследования, тем более что население имело много старинных славянских черт без позднейших азиатских наслоений, было высокого роста, сильного крепкого телосложения и обращало на себя внимание прекрасными типами блондинов. Это был достаточно чистый тип без примеси так распространённых среди русских монгольских, финских или татарских черт. <���…> Староверы отличались трезвостью и воздержанием. Родители, заботясь о судьбе своих детей, к 14–16 годам обычно соединяли их в браки, которые отличались исключительной плодовитостью. При выборе играло роль здоровье и происхождение из семей, не обременённых ни одной наследственной болезнью. Дети, рождённые в таких браках, отличались исключительным здоровьем. Часто встречались семьи, имеющие по 12 детей, я видел и таких женщин, которые в течение жизни имели от 20 до 24 детей… Несмотря на смерть множества детей, в основном от оспы, дизентерии, дифтерии, рождаемость превосходила смертность. Я не видел людей более здоровых и неутомимых, чем эти сектанты. Они были знамениты своим трудолюбием. <���…> В торговле семейцы сообразительные и ловкие, каждый готов обмануть, однако у себя дома очень приятные и гостеприимные. Во время рекрутских наборов в Бичуре я провёл с ними за беседой не один вечер. Любимой темой их разговора обычно были религиозно-догматические дискуссии <���…>» (Талько-Грынцевич 2000, 57–59).

Как врач, в своих воспоминаниях Ю. Д. Талько-Грынцевич обращает внимание прежде всего на здоровье семейских, вслед за остальными путешественниками он пишет и об их гостеприимстве, а мотив сообразительности, предприимчивости приобретает у него новую окраску – «ловкость» в торговых делах.

Еще один известный этнограф конца XIX века, Г. М. Осокин, изучая быт и культуру приграничного населения Забайкалья, долгое время работал среди семейских, записывая их сказки, заговоры, предания и обычаи. Его исследование во многом сравнительное. Именно поэтому он показывает семейских через их взаимоотношение с «сибиряками», другими русскими старожилами: