Антонио Менегетти - Кино, Театр, Бессознательное

Конечно, общество к этому не готово, впрочем, как и журналисты, юристы и так далее, однако думающие люди всегда это понимали. Более того, я знаю, что дети растут лучше без мамы и папы: преодолевают проблемы самостоятельно и становятся лучшими. Чтобы вырастить шизофреника или преступника, необходимо, чтобы с эмоционально-чувственной точки зрения он рос любимчиком, баловнем.

И дело здесь не в сперматозоидах или наследственности, а всего лишь в том, что ребенок постоянно находится под воздействием ошибочной чувственности, дающей ему незаслуженные привилегии, вознаграждения. Его возносят на пьедестал, ставят в привилегированное положение буквально во всем: его чрезмерно защищают, любят, формируя взаимное обладание между взрослым и ребенком, вследствие чего ребенок чувствует себя счастливым в этом чувственном превосходстве и не развивает собственную способность действовать, использовать собственный ум для решения проблем, присущих детям: школа, ровесники, красиво — не красиво, чисто — грязно. Подобные проблемы позволяют реагировать, расти и способствуют формированию личности. Аффективное обладание премирует ребенка, однако, став взрослым, он не сумеет войти в общество, не сможет отстаивать себя как зрелый человек.

Таким образом, постарайтесь извлечь пользу из данной синемалогии, даже если потом будет все равно не так просто действовать в рамках общества. Но вдруг случится так, что вы встретите умного клиента, который желает разобраться в себе, располагает финансовыми и интеллектуальными средствами, необходимыми для роста. Я стремлюсь подготовить вас для работы с клиентами, занимающими высокое положение, стоящими у руля общества. Вы должны научиться обслуживать этих людей, ибо они являют собой креативное движение человечества, цивилизации, социального воспитания, приносящее множество благ другим помимо персонального успеха.

Следовательно, помните о существовании фильмов, подобных этому, играющих важную роль в терапии с родителями, где слышны открытые обвинения в адрес семьи, то есть истинных убийц, калечащих детей, а не общества, наркотиков или газет.

Психо // Psycho

Режиссер: Альфред Хичкок

Сценарий: по роману Роберта Блоха

В главных ролях: Энтони Перкинс, Дженет Ли, Вера Майлз, Джон Гейвин, Мартин Бэлсэм

Сценарист: Джордж Стефано

Оператор: Джон Рассел

Производство: Paramount, 1960 г .

Композитор: Бернард Херманн

Продолжительность: 109 мин. (ч/б)

Сюжет: сбежав из Феникса с сорока тысячами долларов в сумке, Марион Крейн (Ли) оказывается в отеле Нормана Бейтса (Перкинс), робкого молодого человека, увлекающегося таксидермией 1 и вуайеризмом, живущего со своей властной матерью, которая так ни разу и не появляется в кадре - звучит лишь ее голос. После того, как Марион была убита, Норман прячет ее труп. Прежде чем будет раскрыт его секрет, трагический финал настигнет и детектива (Бэлсэм).

Память о покойной сказывается на психологии живых. Мотель находится в стороне от автострады: он — в стороне от жизни. Человек может сменить машину или город, но не избежит роковой участи, предпосылки к которой несет внутри из-за присутствия в нем фиксирующей матрицы, если только ему не удастся освободиться от нее самостоятельно или с посторонней помощью. Марион — не воровка; ее психология типична для многих женщин: она крадет, чтобы наполнить реальным содержанием свою всепоглощающую потребность в грехе. Комплекс использует различные предлоги и алиби для того, чтобы управлять своей смертельной потребностью.

1 Набиванием чучел. - Прим. пер.

Даже в форме негативной психологии психическая энергия (будучи "единой", она остается таковой и в группе людей) действует, синхронизируя других с одной-единственной доминантой. Все мужчины, встречающиеся в фильме, исполняют проективную роль все той же матери, а женщины — лишь разновидности все той же динамики. Негативная психология разносится через зрительный контакт. По взглядам главных героев можно определить, какая кому отведена роль. Бейтс — универсальный оператор или истребляющий посредник. Он — воплощение доминантного комплекса самодеструктивности, когда-то принадлежавшего матери.

При первом убийстве нож кажется ласкающим: это своеобразная фаллическая игра, в которой сама жертва пребывает в состоянии между экстазом и удивлением. Здесь разворачивается не настоящее убийство, а тот эротизм, что впустую прокручивается в бессознательном некоторых женщин. Глаз главного героя и глаз женщины объединены единым действием: это глаза двух детей, являющиеся проводниками одной и той же смертельной садомазохистской семантики, которая происходит из негативных отношений матери и ребенка и которую всегда можно обнаружить между инфантильными соучастниками. В данном контексте под "матерью" понимается ужасающий архетип негативной психологии. Сама мать как физическое лицо — лишь жертва такой ситуации.