Антонио Менегетти - Кино, Театр, Бессознательное

К сожалению, культура, которую мы впитываем, основана на мониторе отклонения, а значит, на комплексе и отчуждении, за что мы и расплачиваемся болезнями. Человека приводит к несчастьям не другой человек: его убивает то, что сознательные намерения "Я" не позволяют Ин-се способствовать самоидентификации человека как личности в собственном единстве действия.

В сущности, глубинная проблема этого фильма — извращенность мужчины. В любой ситуации главный герой фильма хитроумно плетет вокруг себя тончайшую паутину, сохраняя при этом ее основной рисунок, просматривающийся уже в самом начале. Мы видим мужчину, который, проходя через множество людей и жизненных ситуаций, неизменно остается в неприкосновенности: он никогда не дотрагивается до людей, никогда не вмешивается в их дела, постоянно находится "вне".

Автору этого романа, без сомнения, прекрасно известна психология религиозности определенного типа. Мужчину из фильма можно охарактеризовать как "мужчину-кобру"1.

В фильме отражены многие аспекты: отношения бабушка-внучка (или отношения тех, кто выступает в роли бабушки и в роли внучки), отец-сын, самые привычные комплексы, обычная двойственность, мученица-мать, антагонизм.

Во всем этом прослеживается одна постоянная: абсолютное отсутствие серьезных, откровенных отношений. Только в последних эпизодах можно обнаружить чистосердечие (плач, драка и т.д.). Эта девочка, поведение персонажей фильма, все эти душераздирающие треволнения, "причуды" неожиданно нахлынувшей романтической любви, всегда такой трогательной, волнующей, — все это движение по пути лицемерия.

1 Краткое описание типологии "мужчины-кобры" (или иначе — психологии "формы"): мужчины такого типа обладают особой психической грубостью, привлекающей жертву. Сам по себе такой мужчина не опасен (его удар подобен укусу кобры): опасным его делают другие, которые видят его таким. Он вносит ощущение страха, внутренней угрозы, психического насилия, осуществляемого посредством стереотипов. Они способны на господство только при соответствующих условиях, обеспеченных социальным "Сверх-Я" в какой-либо его форме. См. А. Менегетти. Проект "Человек". Указ. соч.

Фильм показывает нам "безоблачное" детство: чем более невинным выглядит детство, тем интенсивнее в нем происходит инкубация извращения, направленного против человеческой души, ума и жизни, против подлинного желания быть, чувствовать себя хорошо, любить самих себя и изнутри себя постигать меру любви к другим.

Ключевым эпизодом всего фильма является момент, когда священник берет девочку за руку, а старая владелица поместья за этим наблюдает.

Этот миг говорит о том, что старая история повторится вновь: "И я девочкой была влюблена в одного священника, который затем стал кардиналом". Да и мать этой девочки тоже родила своего первого ребенка от "священника". Не следует рассматривать фигуру священника исключительно в религиозном контексте. Неважно, во что он одет: прежде всего, он — человек, который ради поддержания собственной роли постоянно предает жизнь. Он призывает жизнь, подпускает ее к себе, но затем подавляет ее.

Итак, эпицентром всего фильма является то мгновение, когда старая женщина распознает и семантически усиливает ту игру, которая отравила и превратила в ад весь ее внутренний мир. Она как будто бы говорит: "Я проклята, так пусть же мое проклятие падет и на других!".

С этого момента все повторяется, превращаясь в кровавую, беспощадную борьбу между старухой и священником.

Священник ужасен, когда говорит: "Я принадлежу Богу; я прежде всего священник, абсолютно и навсегда". Нет, он говорит вовсе не о боге-творце человечества: в его словах — лишь бог-роль, символ непрекращающегося отчуждения.

Между прочим, я должен вам сказать, что во многих случаях религиозное призвание в своей основе продиктовано фрустрацией нелюбимого матерью ребенка. Внутри себя он пытается взять реванш за счет того, что любим тем, кто стоит выше, чем вся его семья, чем его мать, чем все человечество, а именно, Богом. Он становится избранным сыном Бога, чтобы осуществлять свою добрую, ласковую, спасительную месть, основанную все на той же мстительной любви.

Священник не способен любить, ибо все его призвание рождается из мести, ненависти. В конечном счете он остается привязанным к матери, но она должна его любить как зависимая, будучи его слугой. Он никогда не созреет для равных отношений.

Мужчина побеждает внешне. В частной жизни им играет женщина.