Мишель Пастуро - Синий. История цвета (Фрагменты книги)

Например, ирис, барвинок и василек могут быть названы красными (erytros), зелеными (prasos) или черными (melas). При описании моря и неба упоминаются самые разные цвета, но — не синей гаммы. Вот почему в конце XIX и начале XX веков ученых занимал вопрос: видели ли древние греки синий цвет или, по крайней мере, видели ли они его так, как мы? Некоторые отвечали на этот вопрос отрицательно, выдвигая теории об эволюции цветоощущения: по их мнению, люди, принадлежащие к обществам технически и интеллектуально развитым, — или претендующие быть таковыми, как, например, современные западные общества, — гораздо лучше умеют различать цвета и давать им точные названия, чем те, кто принадлежал к "примитивным" или древним обществам.

Эти теории, сразу после их появления вызвавшие ожесточенную полемику и имеющие сторонников даже в наши дни, кажутся мне необоснованными и некорректными. Мало того, что их авторы опираются на весьма туманный и опасный принцип этноцентричности (на основе каких критериев то или иное общество можно назвать "развитым" и кто вправе давать такие определения?), они еще путают зрение (явление преимущественно биологическое) с восприятием (явлением преимущественно культурным). К тому же они не берут в расчет, что в любую эпоху, в любом обществе, в сознании человека существует зазор, и порой немалый, между цветом "реальным" (если слово "реальный" вообще что-то значит), цветом воспринимаемым и тем, как этот цвет называют. Если в цветовой лексике древних греков нет определения синего или определение это весьма приблизительное, надо прежде всего изучить данный феномен в рамках формирования и функционирования лексики, затем — в идеологических рамках обществ, которые этой лексикой пользуются, а не искать тут связь с особенностями нейробиологии членов этих обществ: зрительный аппарат древних греков абсолютно идентичен зрительному аппарату европейцев XX столетия. Трудность при определении синего цвета встречается и в классической, а затем и в средневековой латыни. Конечно, здесь имеется целый набор названий (caeruleus, caesius, glaucus, cyaneus, lividus, venetus, aerius, ferreus), но все эти определения полисемические, хроматически не вполне точные, и в их употреблении нет логики и последовательности. Взять хотя бы наиболее часто встречающееся — "caeruleus": если исходить из этимологии этого слова (cera — воск), оно обозначает цвет воска, то есть нечто среднее между белым, коричневым и желтым, затем его начинают применять к некоторым оттенкам зеленого или черного, и только гораздо позднее — к синей цветовой гамме {1} 1 Этимология, производящая caeruleus от caelum (небо), при фонетическом и филологическом анализе обнаруживает свою несостоятельность. См., впрочем, гипотезу А. Эрну и А. Мейе в "Этимологическом словаре латинского языка" (Париж, 1979) о существовании (нигде не засвидетельствованном) промежуточной формы caeluleus. А для средневековых авторов, у которых этимология строилась на иных принципах, чем у учёных XX века, связь между ceruleus и cereus была вполне очевидной. ( Здесь и далее, кроме особо оговорённых случаев, — прим. автора. ) . Такая неточность и непоследовательность лексики, когда речь заходит о синем, отражает слабый интерес к этому цвету римских авторов, а затем и авторов раннего христианского Средневековья. Вот почему в средневековой латыни легко прижились два новых слова, обозначающих синий цвет: одно пришло из германских языков ("blavus"), другое — из арабского ("azureus"). Эти два слова впоследствии вытеснят все остальные и окончательно закрепятся в романских языках. Так, во французском языке (как в итальянском и испанском) слова, которыми чаще всего обозначают синий цвет, произошли не от латинского, а от немецкого и арабского — "bleu" от "blau" и "azur" от "lazaward" {2} 2 В старофранцузском нередко происходила путаница: слова "bleu", "blо", "blef", происходящие от германского "blau", обозначающего "синий", смешивали со словом "bloi", происшедшим от позднелатинского "blavus", искажённого "flavus", то есть "жёлтый". .

Если, вопреки мнению некоторых ученых позапрошлого столетия, римляне все же умели различать синий цвет, то относились они к нему в лучшем случае равнодушно, а в худшем — враждебно. Это и понятно: синий для них — это главным образом цвет варваров, кельтов и германцев, которые, по свидетельствам Цезаря и Тацита, раскрашивают тело синей краской для устрашения врагов. Овидий говорит, что стареющие германцы, желая скрыть седину, подкрашивают волосы соком вайды. А Плиний утверждает, будто жены бриттов красят свои тела в темно-синий цвет той же вайдой (glastum) перед ритуальными оргиями; из чего делает вывод, что синий — это цвет, которого следует опасаться либо избегать.

Читать дальше